Ты – всё
Шрифт:
Трахай меня в рот. Дергай за волосы. Не позволяй отстраниться. Принуждай брать так глубоко, чтобы давиться и бояться смерти.
Мой Ян Титан Нечаев. Мой родной хулиган. Мой мужчина.
По звукам, которые издает между вздохами – самый настоящий зверь. Мой.
Толчок, толчок, толчок… Удерживая мою голову в режиме максимального принятия, застывает. Секунды длятся вечность. И все же Ян отпускает, как раз когда я начинаю паниковать по-настоящему.
Пока восстанавливаю дыхание, ничего не вижу. Ослеплена яркими вспышками.
Притягивает мою голову к паху снова. И снова. А после, будто достигнув какого-то пика, подхватывает меня на руки. Раскладывает на кровати. Моргая, смотрю в потолок. Заторможенно осмысливаю то, каким мокрым и липким ощущается мое лицо. Чувствую себя блядью. Любимой блядью. Ведь нелюбимых так не хотят, уверена.
Вскрикиваю, когда Нечаев набрасывается на грудь. Он лишь активнее сосет. И даже кусает. Спускаясь ниже, размазывает пальцами обилие того нектара вожделения, что я выработала с избытком.
– Ох, блядь… Это можно неделю пить, – сипит Ян.
И действительно пьет.
Со стоном выгибаюсь дугой, когда касается языком замасленного клитора. Монстр похоти тут как тут. Нечаев вставляет в мою вагину член, и я улетаю в космос. Он трахает, трахает… Несмотря на то, что я едва ли не в конвульсиях экстаза бьюсь, прижимает к кровати и мощно трахает. Мой оргазм множественный, накладывается волна за волной. Высвобождает в моем теле десятки тысяч ампер тока, взрывает миллионы звезд.
Давно забыла, что хотела увидеть, как кончает Ян. А вот он не забыл. Едва стихают крики и проясняется в глазах, сдергивает меня обратно на пол, чтобы заставить сосать измазанный в секрете моего возбуждения член.
– Мм-м… – мычу, когда он, лишь сорвавшись на жесткое подтрахивание моего горла, резко выдергивает плоть.
Моя пена не желает терять связь. Тянется за ним. Ян наматывает эти полоски на пальцы, втирает в пенис, пошло дрочит и с натужными стонами выстреливает семенем. Заливает ею часть моего лица, волосы и грудь. А потом снова врывается в мой рот. Вынуждает меня пить из источника. Давиться спермой, подсаживаться на нее и наслаждаться. Постепенно, по мере стихания вибраций, член становится чуть-чуть мягче. Мне так даже больше нравится. Долго не хочу его отпускать. Сосу и облизываю, пока дубинка не теряет поработивший меня вкус терпкости.
– Я покорён, Бесуния, – нежно шепчет Титан чуть позже.
Сексом от нас после этого пахнет на протяжении длительного времени. И это несмотря на то, что оба принимаем душ и чистим зубы.
Засыпаю в объятиях Яна, словно заново рожденная.
[1] Эпик фейл – сокрушительный провал.
50
Откуда у тебя столько мудрости и характера, Ян Нечаев?
Следующая неделя по насыщенности событий ощущается как месяц. Получение загранпаспорта, подача заявления на регистрацию брака, выбор даты, поиск места для празднования, постановка задач перед организаторами торжества, рассылка приглашений, снятие мерок, обсуждение идеи и кропотливый труд Оли над эскизами свадебного наряда, временное закрепление Агнии на должности секретаря Нечаева, бесконечные набеги необычайно взбаламученного Егора, напряженная работа офиса над стратегией сотрудничества с Японией, встреча с поторапливающим меня научным руководителем, переменчивое настроение моих родителей, мотопрогулки с братьями Нечаевыми, все утра, вечера и ночи с Яном, его внезапная настойчивость в отношении нашего обязательного общения с Натаном и еще более неожиданное согласие Кости.
– Фикция, не фикция, – говорит Ян о моем замужестве с выдержанным спокойствием. – Нельзя теперь этого ребенка бросать. Дети сильно привязываются к тем, кто в непростой период жизни уделяет им знаковое внимание. Мать умерла, проблемы по всем фронтам… Ты второй опорой была. Первой, конечно, брат. Но на одной, как правило, ничего не держится.
– Я не подумала… – шепчу я.
Закончить не могу. Грудь сдавливает от эмоций. Я и тронута таким отношением Яна, и в очередной раз восхищена.
– Познакомим Натана с Богданом. Предполагаю, что подружатся. Лучший возраст, чтобы заключать крепкие союзы.
Мы в кабинете сидим. Я встаю и, огибая стол, шагаю до тех пор, пока не оказываюсь на руках у Яна. Обнимаю его, прижимаюсь, трогаю руками волосы, скучный галстук, всегда горячие уши.
– Простите, Ян Романович, мою фамильярность, но для меня то, что «кто-то кого-то когда-то знал», – с усмешкой припоминаю замечание, которое он сделал мне в первую нашу встречу после разлуки, – всегда было важным. С вами у меня был заключен самый крепкий союз.
Нечаев сталкивает брови, губы сжимает… Не очень удачно сдерживает улыбку. Потом все-таки позволяет себе ухмыльнуться, хоть и выглядит при этом рассеянно, будто прямо сейчас вернулся в прошлое. Поглаживая меня по колену, забирается под юбку и, судя по отсутствующему взгляду, все крутит, крутит воспоминания.
– Зачем ты так сказал? – спрашиваю тихо.
Обида давно канула в Лету. Осталось любопытство, которое я и хочу удовлетворить.
– Злился, ревновал, пытался задеть, чтобы прорвать оборону, – отвечает, как мне кажется, предельно честно, когда я уже не надеюсь на ответ.
– И прорвал… – признаю мягко, не переставая прочесывать короткие волосы на затылке Нечаева.
– Ты стойко держалась. Я был не готов. Думал, быстро тебя расшатаю и в нужную позу поставлю.
Сердиться на Яна сейчас невозможно. Такой он откровенный, уверенный не только в словах, но и в действиях, и даже с улыбкой серьезный.
– Зачем?.. – повторяю на выдохе.
Так же прямо отвечает:
– Вернуть хотел.
Касаюсь лбом его лба. Прикрываю глаза. Застываю в моменте.
Мы берем мальчиков в тот Луна-парк, в котором когда-то гуляли с друзьями. Сначала оба выглядят напряженно – Бодя ревнует Яна, Натан теряется от выпадов «мажора». Я бы вмешалась, резко одернула бы журналиста-натуралиста за неподобающее поведение, но Ян на то и Нечаев, чтобы поступить по-отечески мудро, не вызывая у Богдана еще более негативных эмоций.
– Высоту подъема этого аттракциона знаете? В самой верхней точке сорок метров над землей. Не каждый мужик осмелится. Мы идем?
Парни смотрят на Яна, друг на друга, на меня, и снова на Яна.