Ты здесь. Бог? Это я, Маргарет
Шрифт:
Мы с мамой провели дедушку с бабушкой в их комнату. Потом мама пошла вниз, чтобы приготовить все к обеду. Я сказала:
— Если вам что-нибудь будет нужно, спрашивайте у меня.
— Спасибо, Маргарет Энн, — отозвалась бабушка. У нее была забавная манера кривить рот.
— Маргарет Энн слишком длинно, — заметила я. — Меня никто так не зовет.
Можно просто Маргарет.
Обед мама сделала действительно шикарный. Такой обед у нас бывает, когда к родителям приходят друзья и меня укладывают спать пораньше. Мама украсила стол цветами и наняла помощницу — мыть посуду.
Мама переоделась в новое платье, и волосы у нее были такие красивые. Она была совсем не похожа на своих родителей. Бабушка тоже надела другое платье, но крест оставила.
За обедом мы все старались поддерживать разговор. Мама с папой рассказывали о старых друзьях из Огайо — кто и чем сейчас занимается. Дедушка в основном говорил: «Передай, пожалуйста, масло» и «Подвинь, пожалуйста, соль».
Конечно, я изо всех сил следила за своими манерами. За ростбифом папа перевернул стакан с водой, и бабушка послала ему неодобрительный взгляд, но мама сказала, что это пустяк, от воды ничего не сделается. Помощница все быстро вытерла.
Во время десерта мама объяснила бабушке, что она только что заказала новую мебель для гостиной, и посетовала, что они не успеют ее увидеть. Я знала, что она еще ничего не заказывала, но промолчала.
После обеда мы сидели в боковой комнате, и дедушка задавал отцу вопросы:
ДЕДУШКА: Вы по-прежнему занимаетесь страхованием?
ОТЕЦ: Да.
ДЕДУШКА: Вы играете на бирже?
ОТЕЦ: Иногда.
ДЕДУШКА: Дом очень даже неплохой.
ОТЕЦ: Спасибо. Мы тоже так думаем.
А бабушка в это время говорила с мамой:
БАБУШКА: До Дня Благодарения мы были в Калифорнии.
МАМА: Неужели?
БАБУШКА: Да, у твоего брата замечательная жена.
МАМА: Я очень рада.
БАБУШКА: Жаль только, что Бог не дал им детей. Ты знаешь, они подумывают об усыновлении.
МАМА: Что ж, это было бы хорошо. Каждой семье нужен ребенок, которого можно любить.
БАБУШКА: Да, ты права… Я всегда мечтала о дюжине внуков, но получилось так, что Маргарет у нас единственная.
Потом мама сказала, что ей надо заплатить помощнице, за которой уже приехало такси. Бабушка повернулась ко мне.
— Тебе нравится в школе? — спросила она.
— В основном, да, — ответила я.
— У тебя хорошие оценки?
— Приличные.
— А как дела в воскресной школе?
В этот момент мама вернулась и села рядом со мной.
— Я не хожу в воскресную школу, — сказала я.
— Не ходишь?
— Нет.
— Папа… (Так бабушка называла дедушку. Он называл ее «мама».)
— Что такое, мама? — отозвался дедушка.
— Маргарет не ходит в воскресную школу.
Бабушка покачала головой и покрутила крест.
— Понимаешь, — мама попыталась изобразить на лице улыбку, — мы не придерживаемся никакой религии.
Начинается, подумала я. Я хотела уйти из комнаты, но почувствовала, что просто приклеилась к месту.
— Мы надеялись, что вы переменили свои взгляды относительно религии, — проговорил дедушка.
— Хотя бы ради Маргарет, — поддержала его бабушка. — У человека должна быть религия.
— Давайте не будем вдаваться в философские дискуссии, — раздраженно произнес отец, послав маме предостерегающий взгляд.
Дедушка засмеялся. «Я не философствую, Херб».
— Мы предоставили Маргарет самой выбрать себе религию, когда она до этого дозреет, — объяснила мама.
— Если она захочет! — добавил отец с вызовом.
— Чепуха! — возмутилась бабушка. — Религию не выбирают.
— С этим рождаются! — припечатал дедушка.
Тут бабушка наконец улыбнулась и даже издала что-то напоминающее смешок.
— И значит, Маргарет — христианка! — объявила она голосом, не допускающим возражений.
— Пожалуйста… — начала мама. — Маргарет с таким же успехом могла бы выбрать иудаизм. Неужели ты не понимаешь, что от этих разговоров ничего хорошего не будет?
— Не понимаю, почему ты расстраиваешься, — удивилась бабушка. — Ребенок всегда принимает религию матери. А ты, Барбаpa, родилась христианкой. Ты крещеная — это ведь так просто.
— Маргарет свободна выбирать! — вышел из себя отец. — И я буду вам обязан, если вы немедленно прекратите этот разговор.
Я больше не желала слушать. Как они могут все это обсуждать при мне!
Неужели они не понимают, что я живой человек — со своими чувствами!
— Маргарет, — бабушка тронула меня за рукав. — Еще не поздно, дорогая. Ты дитя Божье, несмотря ни на что. Пока я здесь, я могла бы взять тебя в церковь и поговорить со священником. Я думаю, он бы все уладил.
— Хватит! — закричала я, вскакивая. — Я никого из вас не хочу больше слышать. Ни одной минуты! Кому нужна ваша религия? Кому? Мне она не нужна. И Бог ваш мне не нужен!
Я выскочила из комнаты и убежала к себе наверх.
Я слышала, как мама сказала:
— Зачем вы только это все начали? Чего вы добились?!
Я больше никогда не буду говорить с Богом. Чего, в конце концов, Он хочет от меня? Хватит с меня Его и Его религий! И ноги моей не будет ни в Имке, ни в Еврейской Ассоциации — никогда.
Глава 22
На следующее утро я не вышла из своей комнаты даже к завтраку. Я поймала себя на том, что начинаю говорить «Ты здесь, Бог?», но вспомнила, что больше с Ним не разговариваю. Может, Он покарает меня за это. Что ж, если Он так хочет, то это Его дело!
К полудню я почувствовала, что больше не могу оставаться дома, и попросила маму отвезти меня в город — я договорилась с Дженни пойти вместе в кино. Мама согласилась, что мне надо развеяться. Мы с Дженни встретились на углу возле аптеки — как раз напротив кинотеатра. Сеанс начинался через двадцать минут, и мы решили заглянуть в аптеку. Больше всего нас там интересовали прокладки.