Ты здесь. Бог? Это я, Маргарет
Шрифт:
Она провела нас к примерочной с розовой запирающейся дверью. В примерочной мама села на стул. Я сняла платье. Под платьем у меня ничего, кроме трусиков, не было. Я взяла первый попавшийся лифчик и просунула руки в бретельки. Застегнуть его сзади я не могла. Пришлось маме помочь мне. Она поправила бретельки и потрогала спереди.
— Ну как? — спросила она.
— Не знаю.
— Не слишком туго?
— Нет.
— И не очень свободно?
— Нет.
— Нравится тебе?
— Может быть…
— Примерь еще вот этот.
Она вытащила меня из первого лифчика и засунула в новый. И как я только научусь справляться с ними сама? Неужели маме придется одевать меня каждый день?
Второй лифчик был мягче первого. Мама объяснила, что он сделан из дакрона. Он и вправду показался мне приятным. Мама кивнула. Третий был с кружевом и чесался. Мама сказала, что он непрактичный.
Когда я уже натягивала платье, продавщица постучала в дверь.
— Ну как у нас дела? Нам что-нибудь подошло?
Мама сказала, что нам подошло.
— Мы возьмем три таких, — сказала она, беря мягкий лифчик.
Когда мы подошли к прилавку, там уже стояли… Дженни Лумис и ее мама.
— А, привет, Маргарет, — пробормотала она. — Вот, хочу купить себе теплую пижаму.
Щеки у нее были красные, и на прилавке перед ней я разглядела несколько лифчиков.
— Надо же, — удивилась я, — я тоже покупаю фланелевую пижаму на зиму.
— Ладно, увидимся в понедельник, — попрощалась Дженни.
— Ага, до понедельника.
Хорошо, что моя мама была в это время у кассы на другом конце прилавка.
Глава 7
Придя домой, я сразу отправилась со свертком к себе в комнату. Я сняла платье и надела лифчик. Вначале я застегнула его спереди на талии, а потом перевернула и натянула как положено. Я откинула плечи назад и стала боком. По-моему, ничего не изменилось. Я взяла пару носок и запихнула по носку в каждую чашечку, чтобы посмотреть, правда ли он будет расти вместе со мной. Получилось туговато, зато выглядела я теперь что надо. Как Лора Данкер. Я вытащила носки и убрала их.
За обедом отец поздравил меня.
— Да, Маргарет, ты и вправду растешь — уже не маленькая девочка.
— Ну да! — только и смогла сказать я.
В понедельник я изучала мальчиков моего класса. До трех часов мне нужно было отобрать несколько имен для моего списка. Я выбрала Филипа Лероя, потому что он был самый симпатичный. Еще Джея Хасслера, потому что у него были красивые карие глаза и чистые ногти. Я решила на этом остановиться: объясню, что остальных я не знаю.
Перед самым звонком мистер Бенедикт сказал, что просит каждого из нас сделать свою собственную работу, на которую нам отводится целый год.
Все застонали.
Мистер Бенедикт поднял руку.
— Ничего страшного тут нет. Во-первых, дело это сугубо личное и останется между мной и каждым из вас. И я не буду спрашивать, какую тему вы выбрали. Пусть каждый выберет сам и сделает, как он считает нужным. Единственное, на чем я настаиваю, — это должно быть чем-то… м-м… осмысленным.
Снова стоны.
У мистера Бенедикта был сокрушенный вид.
— Я надеялся, вам будет интересно.
Бедный мистер Бенедикт. Он действительно был разочарован. Мне кажется, мы действовали ему на нервы. Никто его ничуть не боялся, а ведь учителя всегда нужно немного бояться. Иногда он просто сидел за своим столом и смотрел на нас так, как будто сомневался в нашем присутствии. Нэнси, конечно, заметила, что он совсем никогда не вызывает Лору Дэнкер. Я как-то не обращала на это внимания.
Когда мы выстроились в линейку перед тем, как идти домой, он напомнил, что в четверг будет контрольная по двум первым главам учебника обществоведения. Он просил нас пожалуйста подготовиться. Обычно учителя никогда не говорят «пожалуйста».
После школы мы сразу отправились к Нэнси. Перед тем, как приступить к нашей программе, мы поговорили о мистере Бенедикте и его предложении. Мы сошлись на том, что это была бредовая идея, и никто из нас не мог придумать ни одной темы.
Потом Нэнси начала перекличку.
— Вероника?
— Здесь, — откликнулась Гретхен.
— Кимберли?
— Здесь, — ответила Дженни.
— Мэвис?
— Я здесь, — сказала я.
— И я… Александра.
Нэнси закрыла свою тетрадку.
— Ну, давайте перейдем к делу. Для начала потрогаем друг другу спину и убедимся, что все в лифчиках.
Мы убедились.
— Какой у тебя размер, Дженни? — спросила Гретхен.
— У меня нулевка, — призналась Дженни.
— У меня тоже, — сказала я.
— И у меня! — засмеялась Гретхен.
— А у меня нет, — заявила Нэнси. — У меня первый.
Это произвело на нас впечатление.
— Если хотите вырасти из этих ваших детских лифчиков, надо делать упражнения, — сказала она.
— Какие? — спросила Гретхен.
— Например, так, — Нэнси сжала кулаки, согнула руки в локтях и стала энергично двигать ими назад и вперед, напрягая грудь.
— И раз, и раз, и будет бюст как раз! — повторяла она.
Мы повторяли за ней слова и движения:
— И раз, и раз, и будет бюст как раз!
— Хорошо, — одобрила Нэнси. — Делайте так тридцать пять раз в день, и обещаю, что вы увидите результаты.
— Теперь давайте посмотрим наши списки. — предложила Гретхен. — Все готовы?
Мы положили тетради на пол, и Нэнси, подбирая их по очереди, прочитывала и пускала по кругу. Первой была тетрадь Дженни. В ее списке было семь имен. Первым номером шел Филип Лерой. Гретхен записала четырех. Первым был Филип Лерой. У Нэнси было записано восемнадцать. Я стольких и не знаю! И первым был Филип Лерой. Когда Нэнси дошла до моей тетради она поперхнулась ледяным кубиком, плававшим в ее стакане с кока-колой. Откашлявшись, она прочла: