Тяжело быть злодеем третьесортного романа
Шрифт:
Я хорошо запомнил доброго старичка и уже давно наблюдаю за ним. Насколько мне удалось понять, старик является чем-то промежуточным между уважаемым старейшиной и…
Простым уборщиком секты. Я не знал его историю и понятия не имею, как он докатился до такой жизни, но старик как являлся старейшиной секты со своим голосом, так и не являлся им одновременно. Остальные старейшины относились к нему довольно враждебно, впрочем, особо и не трогая, и даже прислушиваясь к его словам. В общем-то, ставил в ступор старичок и учеников — они банально не знали, как к нему обращаться: уважительно, или это простой уборщик? Пожалуй, все предпочитали его игнорировать, что старичка вполне устраивало.
— Тебе нельзя мне помогать,
Орудовал метлой он вроде бы обычно, не делая никаких пафосных взмахов или чего-то вроде этого, но я пятой точкой чувствовал, что здесь что-то не так. За всё время наблюдений мне удалось найти одну единственную странность, которая где-то даже пугала: собранные кучи мусора, какой бы сильный ветер не был, никогда не разлетались. Вообще никогда. Я мог подойти и сделать с опавшими листьями, собранными в кучу, что угодно, однако сами на окружающую среду плевали с высокой колокольни. Вероятно, я вообще единственный, кто обращал на это внимания, не считая всё тех же старейшин. И это не учитывая, что сами по себе движения старика были до нельзя плавными и лёгкими, словно облачко, хах.
— И что, мне только наблюдать? — чуть расстроенно спросил я.
— Отдыхай, демонёнок, набирайся сил, — улыбнулся в бороду старичок, продолжив своё занятие.
Секта была довольно большой, уборка старика занимала целый день. Усталым, впрочем, он никогда не выглядел. Не знаю, можно ли записывать это в дополнительную странность, учитывая его неспешный подход, но всё же.
Так и проходили мои дни: я тихо искал способы быстро избавиться от синей хрени внутри себя, что ограничивала не только моё чёрное сердце, но и вообще всю циркуляцию энергии в теле, аки настоящий жулик тренировал своё тело, сам особо не напрягаясь, развлекался за счёт чужого раздражения, по чуть-чуть радуя закованное чёрное сердце, днями разбирал суть техники дыхания облачного меча, пытаясь понять, что влияет на спектр изначально нейтральной энергии и как это можно использовать себе во благо, мешал спокойно жить старейшинам и особенно своему «учителю», и часто вечерами засиживался в компании старичка, который неизменно орудовал своей метлой.
Все резко изменилось, когда моего любимого учителя отравили. Благодаря этому же я и смог избавиться от своих оков, а вместе с этим в полной мере осознал, что подарила мне ещё первая пыль.
Было в Муриме такое интересное направление как яды. Для сверхлюдей они не так опасны, так как с помощью Ци даже третьеклассный мастер боевых искусств может вывести его из себя, как нефиг делать, но, как оно известно, на каждую хитрую задницу найдётся ещё более хитрая. Существует бесчисленное количество ядов, которые могут легко убить и истинного мастера, коим старейшина, между прочим, не являлся. Вероятно, в молодости был, однако сейчас, постарев, он утратил большую часть своей силы, и этим беспардонно воспользовались.
У меня в тот момент была тренировка с другими детьми. К нам прибежал перепуганный ученик третьего поколения, чем сразу насторожил нашего учителя фехтования. Мямля и запинаясь, он нам поведал, как нашёл во дворе дома старейшины, куда паренька отправили доставить какую-то бумажку, бессознательное тело, пускающее слюни. В тот день тренировок не было, в секте началась полная неразбериха: все взрослые и около взрослые мастера искали отравителя, так, впрочем, никого и не найдя.
Старейшине сразу попытались оказать помощь, но безуспешно. Я в тот момент, как непосредственный ученик мастера, находился в его покоях, где ему пытались помочь. Как ни странно, ничего сделать не смогли: яд оказался сильным, разрушающим
Как бы цинично это ни звучало, но пожилой, уже мало на что способный, старейшина, не стоил состояния, которое нужно было отдать за его жизнь. Вопрос не только самих услуг, но и потенциального противоядия, в конце концов. Ему и так немного оставалось. Вероятно, это вообще был первый случай, когда какого-то высокопоставленного члена Облачного Меча так нагло решили устранить. Никто не был готов к этому, не мог быть готов.
И нетрудно было догадаться, кто должен был следить за старейшиной в последние его дни. Никто не собирался нанимать ему сиделку или что-то вроде этого — есть же ученик! А яд всё равно не заразный, не буду же я его кровь пить?
Сам яд выделялся не только тем, что приносил безумную боль, медленно убивая свою жертву, но и, как мне удалось почувствовать на собственной шкуре, негативными эмоциями, которые он вызывал у своей жертвы. Старейшина и так терпеть меня не мог, а учитывая воздействие странного яда…
— Порождение Преисподней, ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Даже просто стоя рядом с пылью-номер-два, я кожей чувствовал его эмоции. Безумную злобу, усиленную отвращением и каким-то потайным страхом. Полуживой скелет лежал в своей кровати и бился в конвульсиях, отказываясь принять воду, которую я ему принёс. Как бы страшно это ни звучало, но много негативных эмоций, направленных на меня, вызывали во мне чистый восторг. Страх, боль, отвращение, презрение, ненависть…
Умирал старейшина восемь дней. Никто не проверял моё состояние, казалось, все вообще забыли про меня, начав решать всё поступающие от отравления проблемы. С каждым днём сердце в груди, будто на самом деле питаясь негативными эмоциями, билось всё быстрее и быстрее, в какой-то момент я отчётливо ощутил потрескивание энергетической сферы, чему, чувствуя, что другого шанса в ближайшее время может и не быть, только способствовал, нанося внешней Ци всё больше и больше повреждений сфере. Мне казалось, что в любой миг моя авантюра может раскрыться, однако остановиться возможности уже не имел.
Наверное, окажись на моём месте простой ребёнок, которого травили чуть ли не с самого рождения, он бы тоже не смог остановиться, пусть и по другим причинам.
В последний свой день старейшина испытывал особенно сильные эмоции:
— Почему здесь именно ты… Почему у меня не было других учеников, почему…
Мутные чёрные глаза старейшины были направленные на красные мои. Непроизвольно цыкнул. Сам я никакого внутреннего удовлетворения от столь мучительной смерти этого мудака не испытывал, лишь чисто физическое, вызванное, кха-кха, внешним воздействием. Он своё получил, так что я не видел смысла над ним как-то насмехаться.
У меня было чувство, что мне не хватало всего одного толчка, чтобы освободить чёрное сердце, и я мог его устроить, сказав что-то обидное старику, как-то его поддеть или даже прямо оскорбить, однако делать это, как бы что-то внутри меня ни просило, не собирался. Не совсем же гад какой, серьёзно.
На душу неожиданно накатило полное спокойствие и любовь ко всему миру. Мне даже казалось, что я прозрел. Да-а-а, всего пару деньков, и я смогу его сам освободить, добив сферу внешней энергией. Лучше попробую подарить старику хоть какое-то облегчение. Оно и для собственной совести важно, и для кармы…