Тяжелые деньги

Север Гай Михайлович

— Вот про что я тебе говорил, — Таллео завернул фонарь. — Каждые восемь локтей по шахте. Смотри!

Мальчики подошли под шахту и посмотрели наверх. Наверху в толще камня скрывался клочок сочно-синего неба.

— Вижу, вон эти решетки!

— Да. Когда необычный разлив, вода собирается здесь и уходит через ты знаешь куда.

— Только я что-то не помню ни одного такого разлива.

— Тебе сколько лет? А Замку? Река у нас уже давно превратилась в болото. А раньше по ней даже корабли плавали. В смысле ходили, так правильно говорить.

—

Корабли? Это что, правда?

— Повторяю еще раз, Каппа, я честный. Это правда. Во-вторых, зачем мне тебя обманывать с этими кораблями? Вперед.

Они двинулись по коридору. Пятна прозрачного света мерно уплывали назад. Таллео постоянно поглядывал на тревожно мерцающий жезл. Наконец Таллео остановился, хмыкнул и покачал головой.

— Ярче! Вот это мне уже вообще не нравится.

— Ярче? Я что-то не вижу.

— Ты еще и слепой, блин. Ярче минимум на двенадцатую.

— Вижу! — Каппа схватил Таллео за руку, в которой светился жезл. — И правда — ярче!

— Вообще уже просто, — Таллео снова покачал головой. — Вот это мне уже вообще не нравится, вообще. Пошли, осторожно крайне.

Они дошли до перекрестка, и здесь случилось что-то совсем непонятное. Когда Таллео собрался выйти на перекресток, стержень вспыхнул и засиял таким светом, что стены озарились сполохами как от яркого факела. Таллео выступил из тоннеля, и едва успел прыгнуть обратно. Справа, из боковой арки, вылетел сгусток черного мрака и унесся в поперечный тоннель. Дохнуло резким, ледяным холодом.

— Та-а-ак!.. — Таллео в ужасе перевел дух. — Та-а-ак. Вот это да. Вот этого еще не хватало.

Жезл погас и светился теперь едва видно.

— Ужас какой! — прошептал Каппа и снова схватил Таллео за руку. — Что это такое, слушай? Это ведь ужас какой-то!

— Не то слово, — задумался Таллео. — Оказывается, они бывают. Все-таки не всё врут в книжках. Значит, они бывают, все-таки.

— Кто бывает?! Что это такое?!

— Вот смотри, — Таллео опустил мешок и перевел дух. — Когда ты отравишь какую-нибудь свою кислоту, ты куда ее потом выливаешь?

— В помойную яму, а что? Куда еще выливать отходы?

— Вот. Кто еще пользуется этой помойной ямой?

— У нас там рядом скорняк, с другой стороны. На нашей улице еще ювелир... Такой, кстати, дурак, ты не представляешь... А справа еще аптекарь. А что?

— Аптекарь! — возликовал Таллео. — Могу представить, какой только дряни там нет, у вас в этой помойной яме.

— Ну да, — усмехнулся Каппа. — Нюхать не советую.

— Так вот и я о чем. Представь, что может там вскиснуть от всех этих помоев. Что может там завестись! Скорняк, два ювелира... Один дурак, тем более... И еще аптекарь!

— Я кажется, понимаю... Но откуда...

— Вот эта штука, — поежился Таллео, — которая меня чуть не грохнула, называется Мокрое место. В некоторых старых книгах. Понимаешь, в Волшебстве-то ведь тоже есть свои помои.

— Интересное дело! Как это так?

— Нелегко объяснить... Вот, например,

взять твою кислоту. Огненный душ просто так к призраку не прилепится. Будет как бы срываться с крючка, каждый раз, когда капнет. Призрак в том месте, где будет висеть Огненный душ, нужно... Блин, как бы сказать, протравить, что ли? Лучше в голову ничего не приходит, но ты...

— Я понял, ну?

— Так еще и с таким расчетом, что в этом месте будет накопительный контур. Будет накапливаться напряжение, я тебе говорил зачем. Так вот для этого нужно, например, заклинание слов в девятьсот. А ты знаешь: все, что мы произносим, не исчезает. Никогда, никуда. Озвучил — оживил. Так вот, не все же такие красавцы, как я. Не у всех же получаются такие точные и чистые заклинания. Такие короткие, а работают лучше длинных в сто раз, кстати. Представь, сколько за тысячу лет в Замке всякого налепили? Сколько всякой ерунды понаписали и прочитали, когда те же ловушки ставили. За всю тысячу лет тут только Кальдо был с головой, и Менерма. Вот у кого, кстати, поучиться писать заклинания. Вот башка была, а не мастер... Ну, еще первых три Мастера, я так понял, но про них нигде ничего нет. Давно уже очень, а мастера были что надо... Ладно.

— И что же нам делать? Оно ведь перемещается! И почему оно перемещается? Что это за мусор такой, который летает?

— Может быть, у вас на помойке по ночам тоже что-то летает. Откуда ты знаешь? Ты ведь, надеюсь, не сидишь по ночам на помойке?

— Нет, зачем?

— Откуда я знаю. В старых книгах, между прочим, и пишут, что Мокрое место везде, где есть Волшебство. Пока оно ниже критической плотности, не страшно. Но если оно образуется, в смысле вот так, конец всему живому в неопределенном радиусе. Страшно подумать что будет, если оно отсюда вдруг вылетит!

— А что будет, если оно вылетит? — Каппа круглыми глазами оглядывал полумрак.

— Страшно подумать что будет, я же тебе говорю.

— Слушай, а что же нам делать тогда? Как же нам быть, если оно за нами теперь охотится?

— Оно ни за кем не охотится. Вот ты ему нужен.

— А ты?

— А что я?

— Ну ты же волшебник?

— Каппа, хватит бесить! — рассвирепел Таллео. — Какая разница твоей кислоте, кто в нее сунет палец? Оно ни за кем не охотится. Не хватало еще, чтобы мусор за кем-то охотился. Думай, что говоришь. Оно мусор, оно ничего не соображает.

— Так оно нас хлопнет в любую секунду!

— Разумеется. А нам нужно пройти этот Ярус, а потом еще на выходе снять Ржавую губку. А там придется возиться. Вот будет обидно, если там оно нас и хлопнет.

— А что делать? Я так понимаю, эта штука смертельная! От нее просто так не избавиться? Может быть, от нее можно как-нибудь убежать? Или отгородиться?

— Вот я об этом и думаю, — Таллео потер переносицу. — Ты прав, главная беда в том, что оно специально ни за кем не охотится. Оно, я так понимаю, носится здесь как в голову только взбредет. Или куда там.