Тяжесть короны
Шрифт:
— Все будет в порядке, — я обняла брата, поцеловала в лоб. — Я тронута заботой. Но ты со мной заскучаешь. Я буду сидеть на подоконнике и смотреть в окно. Давай лучше встретимся вечером. Ты мне расскажешь о своем коне, о тренировках.
Брат просиял и, пообещав после ужина мне все рассказать, убежал к лошадям. Отчим, перед тем как заняться своими делами, спросил:
— Ты помнишь, что у тебя сейчас временно нет прислуги? Есть пожелания, кого назначить?
— Пожеланий нет, отец.
— Думаю, тебе нужно вернуть фрейлин. Хотя бы двух или трех, — мягко продолжил он.
— Нет, никогда, — я слишком хорошо помнила квохтание придворных дур, которых разогнала еще год назад, поэтому ответила поспешно и неожиданно резко. Думала, регент нахмурится, но нет, казалось, его это повеселило.
— Служанку тебе выберет Нурканни сегодня же, — пообещал отчим и ушел.
У себя в комнатах, когда мне удалось, наконец, остаться одной, я вначале устроила небольшой беспорядок, а потом полдня убирала. Просто забыла, между какими именно книжными шкафами находился тайник, в котором хранила кое-какие важные вещи. Ориентиры в виде книг или марципановых фигурок давно пропали, да и я больше года не заглядывала туда. К тому же щель была так мала, что обнаружить ее было трудно. Но импровизированный тайник, — отстающую резную панель, закрывающую стыки шкафов, — нашла. Вспомнила большую, украшенную позолотой книгу легенд, прикрывавшую щель, казавшуюся мне тогда такой заметной. На книжке был изображен свирепый дракон, которого я почти серьезно называла Хранителем. Места между стенками двух шкафов было немного. Но мне хватило, чтобы запрятать там свои реликвии.
Все-таки хорошо, что я дверь заперла. Из слуг точно никто не вошел бы, колдуну я вежливо намекнула, чтобы не приставал ко мне сегодня, думаю, он не стал бы. Но ключ в замке повернула. Для верности. Мне не хотелось, чтобы видели, как я плачу над отцовским перстнем. Его, это аккуратное кольцо с переливающимся сиреневым камнем, отец очень любил, носил часто. Но я кольцо никогда не надевала, что тогда носить не могла, что сейчас. Ну, разве только на большом пальце.
Следующим я достала небольшой расшитый золотом кошелек. Кошелек в незапамятные времена украшала сама, а деньги, довольно много, выиграла. Предсказала исход поединка. Вообще, смешное воспоминание. Двое придворных повздорили, как я теперь понимаю, из-за благосклонности дамы. Один вызвал другого на дуэль. Логично. Вот только оба оказались обделены мозгами. Отец запретил дуэли, так кем надо было быть, чтобы устраивать драку в дворцовом парке? В присутствии фрейлины, из-за которой все началось, и принцессы? Другие дамы, оказавшиеся свидетельницами дуэли, делали ставки на победителя. А я сказала, что едва бой начнется, прибегут стражники и разнимут драчунов. Но кто же будет слушать семилетнего ребенка? Вот так мне и достался выигрыш.
Потом вынула несколько картинок. Просто красивых, если с ними и были связаны какие-то воспоминания, то неяркие. Нашла пудреницу с перламутровой инкрустацией, подарок моего первого и единственного поклонника. Высокий симпатичный, но по-юношески нескладный темноволосый мальчишка по имени Саймон был немножко старше меня и больше других робел в моем присутствии. Мне он нравился, знала, что и я ему тоже. Помню его заразительный звонкий смех, карие глаза и ямочку на подбородке. Помню, как мы спрятались в увитой глицинией беседке, и как он дарил мне эту пудреницу. Я думала, сгорит на месте от смущения. Но мне было приятно, очень. А потом он осмелился поцеловать меня в щеку. Романтика воспоминания на этом и заканчивается. Может быть, если бы нас нашла какая-нибудь фрейлина, то история имела бы продолжение. Но в беседку тогда вошел Нурканни. Он был сердит и, не слушая никаких объяснений, тут же отвел нас к отчиму. Дор-Марвэну все это понравилось еще меньше. В результате Саймон с родителями уехал на следующий же день в свое поместье. Отчим запретил переписку и потребовал вернуть парню пудреницу. Я сказала, что подарок, сделанный от чистого сердца, возвращать не буду. Но чтобы не создавать проблем Саймону, пообещала не писать.
Помню, маму эта история очень расстроила. Ее вопрос «Как тебе мог понравиться сын барона?» меня поразил. Да, я прекрасно понимала, что барон — низший дворянский титул, но из этого следовал вывод: понравиться и впоследствии стать моим мужем мог лишь человек с титулом не ниже герцога. Оказалось, что кандидатов при таких условиях не больше десятка. И все они невозможно старые. Вот тогда мама и пообещала, что неволить меня в выборе мужа никто не будет. Но судьба, как всегда, распорядилась иначе.
Я бросила хмурый взгляд на занавешенный портрет. Это вернуло мне некоторую решимость, и я потянулась за последним спрятанным в тайнике предметом. История, связанная с ним, была ужасной. Настолько, что о самом существовании этой вещи я вспоминала с содроганием. Мой собственный неофициальный дневник, который вела тайком от всех, когда мне было шестнадцать лет.
Мама настаивала на том, чтобы я с ранних лет привыкала вести дневник. И долгое время так и было. У меня до сих пор где-то хранились красивые тетрадки с яркими обложками и позолотой, в которые я записывала свои впечатления и переживания. Лет до двенадцати я верила, что кроме меня эти тетрадки никто не читает. Но всему, в первую очередь детской наивности, когда-нибудь приходит конец. Хотя выполняя просьбу мамы, я еще долго делала на разлинованных листах пометки по типу: «Десятое сентября, солнечный день. Настроение отличное, все великолепно». А потом выяснилось, что о действительно серьезных вещах мне поговорить не с кем. И тогда на помощь пришли бумага и карандаш. Я выплескивала свои переживания на страницах тетради с оборванной обложкой, потому что милые голубоватые цветочки не соответствовали содержанию. Тут больше подходила черная кожа, разодранная демонами и заляпанная кровью.
И вот теперь я сидела на полу, держа в руках исписанную тетрадку с обтрепанными пожелтевшими страницами, и не решалась ее открыть. Вздохнула, встала, убрала во вновь найденный тайник свои сокровища и снова приставила на место снятую панель. Выбрала толстую книжку, которую давно надо было отнести к переплетчику, потому что из нее выпадала чуть ли не половина листов. Этим я и воспользовалась, запрятав дневник в начало разваливающейся книги. Нарочито небрежно пристроила томик на подоконник, отперла дверь, вызвала слугу, велела принести мне чаю. Колдун, вышедший из соседней комнаты, ненадолго завис над сервировочным столиком, что-то нашептывая. Результатом Нурканни оказался доволен, и я получила свой чай. Дверь запирать не стала, чтобы никто не подумал глупостей, и устроилась на любимом подоконнике с дневником.
3
Первые страницы были аккуратно вырезаны и заменены новыми. Потому что юношеским стихам явно было не место в этой тетради. А вот краткая историческая справка была необходима.
«Государство Арданг, граничащее с нашим королевством на западе, представляет собой совокупность феодов, каждый из которых имеет своего князя и свои законы. Монарха, который правил бы всей страной, нет. Вероятно, потому, что у народа, населяющего территорию государства, не развито чувство единства. Так каждый взрослый мужчина, глава семьи, называет себя ардангом, подчеркивая тем самым, что сам себе государство, сам себе повелитель. Арданг управляется советом князей, собирающихся раз в полугодие в городе Ноарне, расположенном в центре государства, но не принадлежащем никому из правителей. Ноарн — зона свободной торговли, один из самых богатых городов Арданга. Им руководят старейшины, избираемые народом раз в несколько лет.
Земли Арданга плодородны, а горы богаты углем, медью и железом. Эпоха раздела феодов давно закончилась, но изредка вспыхивают ссоры князей из-за территорий, однако до вооруженных конфликтов обычно не доходит.»
Это все, что мог сказать учебник истории по поводу государства Арданг. Когда мне было восемь, началась компания по захвату этой страны. Руководил ею Дор-Марвэн. За два года он присоединил к территориям нашего королевства около четверти земель Арданга. Это было немало. Наши войска продвигались вглубь страны медленно, вдумчиво, каждый месяц отрезая все большие и большие куски. Торопиться было некуда. И отчим был прав, когда говорил: «мало завоевать, нужно уметь удержать». А Арданг смиряться не хотел. Война за эти земли шла чуть больше шести лет, но в итоге Непобедимый стратег, Дор-Марвэн, выиграл, вернулся в Ольфенбах с победой и вскоре стал мужем королевы Мильды.