Тыловики
Шрифт:
Представте, какой поднимется шум на всё страну! При съемках фильма таинственно пропали в чистом поле восемнадцать человек! Следствие начнет так копать, по пылинке всё поле перетрясут! Следов наших не обнаружат, посмотрят записиси камер. Проанализируют все факты и неременно придут к определенным выводам. Может про перенос во времени и не догадаются, но люди там не дурнее нас, поймут, что без настоящей аномальной зоны не обошлось. Власти получат реальные доказательства существованя покрайней мере возможности мгновенной телепортации. А надо ли это тем парням, что нас сюда перенесли?
Стариков закашлялся:
— Убедил,
— У меня вопрос, мужики, — вступил в беседу Дербенцев. — Почему именно мы, а не к примеру взвод спецназа ГРУ с боевым оружием?
— Ну, это легкообъяснить, — Стариков выбросил окурок и незамедлительно сунул в зубы следующую сигарету. — У спецназа современное оружие. А если хоть один, самый завалявшийся шестизарядный сорокомилиметровый гранатомёт типа РГ- шесть попадет к немцам?
Жека скептически хмыкнул:
— Ну немцам не так просто будет добыть оружие спецназовцев! Они серьёзные бойцы, очень быстро просекут ситуацию.
— Ну с этим я не спорю! Но не забывай, что после переноса мы оказались в двух метрах от колонны грузовиков. Немчик еще на меня удивленно пялился из кабины. Потом мотоциклисты проехали. Тоже нас расматривали. Только форма немецкая и спасла. Не будь её, всех очень быстро положили еще на дороге.
— Так то нас! У нас и оружия нет, — Жека бросил презрительный взгляд на свою винтовку, валявшуюся около него на земле. — Туфта сплошная, а не оружие.
Стариков удовлетворенно улябнулся, подхватил мой пистолет-пулёмет и энергично потряс им перед собой:
— Именно об этом я и говорю! Что скажут немцы, если увидят наши "пукалки"? Правильно. Решат, что НКВД совсем из ума выжило. И больше ничего.
Я осторожно забрал у Николая свой "МП". Конечно, Стариков прав, это не оружие, а лишь жалкая на него пародия. Но лично на меня даже простое прикосновение к "пукалке" действовало успокаивающе, приносило чуство безопастности. Так что нечего герру лейтенанту моим автоматом размахивать, и вообще, как мудро советовали украинские любители сала, надо его перепрятать. Пристроил "МП" поудобнее на коленях, на всякий случай, для пущей надежности намотал ремень автомата себе на руку. Стариков заметил мою возьну, весело зыркнул глазами. Он хорошо знал моё трепетное отношение к оружию. Народ активно продолжал обсуждение. Со всех сторон сыпались вопросы, выкрики, иногда раздавались смешки. Обстановка очень быстро стала совершенно такой же, как и на официальных собраниях клуба. А я просто ненавижу все эти бесконечные словоблудства. Когда по часу обсуждают пустяки, упоённо переливая из пустого в порожнего. От нечего делать, стал рассматривать проплывающие надо мной белые облака и как-то совершенно не к месту задремал.
— Пройсс! Очнись! — рявкнул мне прмо в ухо Стариков.
— А? Что?
Николай гневно помахал кулаком перед моим носом:
— Черт! Мы такие важные вещи обсуждаем, а ты спишь!
— Прошу прощения, герр лейтенант — виноват!
Стариков осуждающе покачал головой и продолжил прерваную явно из-за меня речь:
— Так вот. То что мы сейчас находимся около Морозовска это уже понятно. А вот какое сегодня число и что конкретно происходит вокруг нас… — Стариков неожиданно замолчал.
Люди во все глаза смотрели на командира. Николай обладал огромными знаниями по эпохе Великой Отечественной войны. Его авторитет был в этом вопросе непререкаем. Я лично неоднократно убеждался в обширности и полноте его знаний. Но сейчас герр лейтенант, выглядел крайне смущенным.
— Сейчас я не могу точно сказать, какое сегодня число.
Взвод разочарованно загудел. Стариков поднял руки вверх, призывая к спокойствию:
— Тихо! Точное число назвать не могу, но отлично представляю в каком временном интервале мы очутились, — герр лейтенант обратился ко мне. — Пройсс, ты взял с собой свой ежедневник?
— Да, Николай. Он тебе нужен? Держи.
Стариков открыл блокнот, карандашом начал набрасывать схему, одновременно комментируя свои действия:
— Смотрите: вот Дон, а вот Маныч. Между ними километров триста. Мы находимся рядом с Морозовском, практически точно между двух рек. Позади Ростов, впереди Калач-на-Дону, а за ним Волгоград, в смысле сейчас там Сталинград, — герр лейтенант махнул рукой на восток. — Пропагандист сказал, что идущая за нами пехота устала после штурма Морозовска. Это значит, что либо город взят сегодня утром или вчера днем. Я точно помню, что немцы взяли город восемнадцатого июля. Следовательно сегодня восемнадцатое или, что более вероятно утро девятнадцатого июля.
Курков заинтересованно спросил:
— Так, с этим понятно. А что происходит вокруг нас?
Герр лейтенант почесал затылок карандашом, уставился на собственноручно начерченную схему, словно надеясь увидеть там подробные комментарии, причем с указанием источников информации. Несколько секунд Стариков грыз кончик карандаша, потом обвел людей взглядом и начал говорить:
— А происходит вот что. Как раз сейчас совершается разворот немецких войск. Четвертая танковая армия поворачивает на юг, Шестая армия тоже проводит маневр силами и вместе с венграми, итальянцами и прочими румынами начинает подготовку к броску на Сталинград. Первая танковая армия вот-вот начнет штурм Ростова и с боями возьмет его двадцать третьего июля.
Стариков потряс головой, ловко отцепил одну из двух моих фляг от сухарной сумки и порядочно из неё отпил. Переведя немного дух, герр лейтенант продолжил:
— Интересно, что Гитлер постоянно слал директивы в войска и чуть ли не ежедневно менял направления движения армий. Когда я читал про этот момент, я поражался, какой беспросветный бардак творился у немцев в этих местах. А вот теперь мы оказались точно в центре всего этого безобразия.
Юрка Плотников поднялся во весь рост, одернул китель и заинтересованно спросил:
— Ну с немцами мы разобрались. А что наши?
Стариков снова приложился к моей фляге, после этого резко потряс ей над ухом.
— Черт, а вода-то кончается! Мужики, вы с водой поаккуратней! — Николай бросил мне почти пустую флягу на колени и продолжил:
— А с нашими ситуация такая. Фактически первый раз за всю войну Ставка Верховного Главнокомандования не позволила немцам сжечь наши войска в котле. Красная Армия сейчас организованно отступает, с сохранением артиллерии и тяжелой техники. Немецкие генералы радостно рапортуют в Берлин о крайне успешном ходе наступления и недоуменно докладывают о мизерном количестве пленных. В общем, наши сейчас отрываются от передовых частей немцев и по возможности избегая боестолкновений уходят за Дон.