Тысяча шагов на север
Шрифт:
– Что, плохи дела? – спросил он, прищурив глаз.
– Ужасно, – заплетающимся языком ответил Эл.
– Это лихорадка, сынок, – вздохнул старик. – Плата за вход, которую Матерь Север берет с каждого гостя. Но ничего! Дня два-три, и снова будешь бегать, как олень. А пока я сварю тебе лекарство. Да, лекарство. Дикий мед, корень флании и красная соль. На вкус так себе, зато поднимает на ноги даже безнадежных. Лежи, лежи, вставать тебе нельзя – голова закружится, потеряешь сознание. Все, отдыхай.
Эл закрыл глаза и словно провалился в глубокий и темный колодец. Там было то жарко, то холодно, свет то и дело сменял
Иногда он ненадолго пробуждался, и тогда Карр подносил какую-то жутко вонючую жидкость, одновременно соленую и сладкую – ее приходилось пить, обжигая губы и горло.
Эл не смог бы точно сказать, сколько времени он провел в горячке – казалось, что прошло несколько часов, а на самом деле может быть много дней. Поэтому когда сознание вернулось, а боль в теле ушла, Эл решил даже не спрашивать, чтобы не расстраиваться.
Он сел на кровати и осмотрелся. Дом отшельника-северянина не отличался порядком, но при этом был каким-то удивительно уютным и теплым. Пахло углем, дымом, грушами и хлебом. Эл встал на ноги и подошел к окну. И едва не задохнулся от изумительного вида, открывшегося ему. За тонким стеклом в белом сиянии сверкали разноцветные искры. Невероятной синевы небо, расчерченное белыми перьями высоких облаков, казалось бесконечным, в него хотелось улететь и парить долго-долго, забыв о тревогах и делах.
О делах! Эл вздрогнул и подскочил к кровати. Он точно помнил, что ложился спать, убрав посох под какую-то ткань, лежавшую у стены. Но сейчас там ничего не было. Ни слева, ни справа, нигде. Руки задрожали, в горле пересохло. Эл, с трудом сдерживая панику, оглядел комнату и попытался подумать, где старик мог спрятать реликвию. В шкафу? В комоде? Под креслом? Но что делать? Шарить по углам без ведома хозяина? Нет, нет! Дождаться и спросить, вот что.
Тут как раз заскрипела входная дверь. Эл сделал шаг вперед и громко спросил старика:
– Карр, скажи, пожалуйста, куда ты убрал мой посох?
– Для начала здравствуй. Потом с выздоровлением тебя.
– Здравствуй. И спасибо. Но все же?
– Твоя трость… Очень интересная штучка, надо сказать.
Эл похолодел. Его руки сами собой сжались в кулаки, в висках застучала кровь. Карр тем временем расположился в своем мягком кресле и достал длинную курительную трубку.
– Видишь ли, сынок, – произнес старик, чиркая кремнем. – Пока ты валялся в горячке, выбирая между небом и землей, в моем доме побывал еще один гость. Высокородный господин, который катал тебя на архиорле в тот день. Сначала мне подумалось, что ему нужен ты, и пришлось сцепиться в схватке, потому как я ненавижу, когда пытаются убить спящих или больных. Но выяснилось, что ему именно ты как таковой вовсе даже безразличен, а вот твоя деревянная трость – другое дело. Пришлось ее отдать ему, таким образом, купив тебе право на жизнь.
– Скорее, наоборот, – мертвым голосом ответил Эл.
Яснее ясного перед его глазами засверкали золотые доспехи стражников, поплыли мрачные лица судей, выносящих приговор. Он буквально видел печальный и растерянный взгляд отца, слышал гневные выкрики из толпы.
Тук-тук.
Тук-тук.
Тук-тук.
Сердце. Тяжелый и громкий стук в груди.
Захотелось отбросить время назад, вычеркнуть из жизни тот день, забыть его навсегда. Руки так сильно сжались, что Эл почувствовал боль. «Вот оно какое – отчаяние», – подумал он.
Старик Карр участливо посмотрел на несчастного и сказал:
– Но ведь если это было для тебя так жизненно важно, почему не предупредил?
– Я не мог доверить такую тайну первому встречному, – горестно вздохнул Эл, сел на кушетку и обхватил голову руками. – Что же теперь делать?
– Не буду спрашивать, что это за палка, но вижу, что она для тебя ценнее жизни. И, позволь сказать, дела твои в таком случае плохи. Ее забрал могучий рыцарь из ближайшего окружения короля, и я никому не пожелал бы такого соперника. А что делать, я скажу только когда узнаю, чем тебе грозит эта потеря.
– Чем, чем, – печально произнес Эл. – Смертью. Если в Лодердейле узнают, что посох исчез по моей вине, то прощай, белый свет.
– Скверно, – Карр покачал головой. – Тогда единственный выход для тебя – исчезнуть. Остаться здесь и пропасть для всего остального мира.
Глава 4. Солнце, лед и дым
Эл посмотрел в окно и положил подбородок на ладонь. Конечно, можно и так. На родине его, разумеется, признают погибшим и постепенно забудут. Здесь про него вообще никто не знает. Исчезнуть будет просто. Но что потом? Прожить отшельником до самой смерти, вот как этот Карр – в одиночестве и тоске? Но как же тогда магия? Куда же деть мечту из детства? Как потом объяснить это совести? Нет уж. Эл решительно поднялся на ноги, но тут же присел обратно – боль в ноге все еще не позволяла совершать такие стремительные выпады. Тем не менее, он повернулся к Карру с очень суровым выражением лица и заявил:
– Я отправлюсь на поиски посоха и верну его. Лорны не сдаются.
– Они-то, может, и нет, но ты недавно мне сказал, что принадлежишь другому роду?
– Врал, – честно признался юноша. – Я – сын Дайна Лорна, и зовут меня Эл.
– Вон оно что, – слегка удивившись, присвистнул Карр и посмотрел ему в глаза. – Тогда, конечно, другое дело. Но как ты собираешься одолеть мастера Штольшторма, мальчуган? Он – не просто какой-то там рыцарь. Это человек короля, многие годы служит при дворе. Что ты сможешь? Позовешь на подмогу армию своего отца? Или возьмешь его голыми руками? Да, и напомню, что в движениях ты пока ограничен.
– Неважно, – непререкаемым тоном ответил Эл. – Я пойду в столицу, найду этого мастера и еще неизвестно, насколько он там у вас могуч. Посох – величайшая реликвия народа Лесных Владык, и я обязан вернуть ее!
– Великолепно, – усмехнулся Карр. – А теперь послушай кое-что интересное. Я живу далековато от гор, как ты уже, наверное, заметил. Это плоскогорье Лиддстрольм, мы здесь всего-то на две мили выше моря, но тебе уже тут холодновато и порой дышится с трудом. Не спорь, я слышу, как твои легкие пытаются набрать побольше воздуха. А теперь представь сердце горной гряды. Там в некоторых селениях мороз таков, что нет нужды хоронить мертвецов – их ставят, словно памятники, и поклоняются им, как идолам. Столица наша расположена на южном склоне гряды Нидльварг, это без малого двести миль отсюда. И то это если считать по прямой. А на самом деле чтобы попасть туда, тебе придется перейти снежную пустыню и сердце гор, населенное троллями и ледовыми волками. Можешь идти, но поверь – Матерь Север расправится с тобой раньше, чем ты успеешь пожалеть о принятом решении.