Тысяча забытых звёзд
Шрифт:
Она открыла заднюю дверцу. Лезть в машину было бы излишне, разве что демонстрировать чудеса эквилибристики на покосившихся сидениях. Влада потянулась за сумкой, проверила свой телефон — отключен от сети — и вздохнула.
— Помнишь, я говорила тебе о том, как уходят друзья? Прости. Я консервировала в каждой банке кусочек собственной души. Ты бы съел его и не бросил меня. Ты бы меня не забыл. — Влада жалобно улыбнулась.
Кир долго смотрел на неё, не представляя, что ответить.
— Ты ведьма, да?
Порыв ветра смёл улыбку с её лица.
— Я учёный.
Было пасмурно, холодно и сухо. Они достали из бардачка карту и развернули её на покосившемся капоте. По всему выходило, что до Родников топать ещё часа два в быстром темпе, но там и правда находилась железнодорожная станция — прекрасный путь к отступлению. В любом случае, идти назад было дольше и уж точно тоскливее.
— Ты помнишь мужчину, который приехал вчера вечером?
Влада молчала некоторые время, глядя под ноги на застывшие земляные волны.
— Вырванный кусок реальности. Помню. Но не могу вспомнить его имени.
— Ты его знаешь?
Вчера они совсем не говорили о госте, и когда вернулись с крыльца в дом, родители как ни в чём ни бывало смотрели телевизор. Пришлось проглотить очередной изврат реальности, не жуя.
— Знаю. Он меня увёз. — Она споткнулась и едва удержалась на ногах. — Подожди. Я помню то, чего не произошло. Я сейчас с тобой, значит, я не уезжала. Но я точно помню, как садилась к нему в машину, он говорил что-то. У него было кольцо на безымянном пальце, волосы стянуты жёлтой резинкой, запах шоколада в машине. Он ломал шоколадку в бардачке, не снимая фольги.
Она пошарила вокруг себя невидящим взглядом. Кир заметил, что она снова припадает на правую ногу, как будто не может согнуть её. Он едва отделался от желания поймать её за руки и выяснить, не проступают ли на ладонях затянувшиеся царапины.
— Так кто это такой?
— Я не знаю. Не могу вспомнить.
— То есть я отпустил тебя ночью одну с незнакомым человеком? — Кир усмехнулся, пытаясь чуть разрядить накалившуюся тревогу. Пусть бы всё было так: просто сломалась машина, просто им пришлось идти пешком к станции. — Ерунда.
Влада обернулась к нему и даже не попыталась ответить на улыбку.
— У меня тоже есть право выбора, как ты думаешь? Но если серьёзно, правда, не отпускай меня с ним. Я не могу вспомнить, что было дальше, но у меня неприятное ощущение.
— Не бойся. Такое может быть, если только он меня убьёт, но для этого ему придётся постараться.
У лица беспорядочно вились толстые беловатые мушки. Такие вёрткие, что маши — не маши руками, а толку нет. Они жутко раздражали.
Они добрались до станции, когда небо окончательно затянулось тучами, и хлынул дождь. Здание вокзала с фасадом из цветного кирпича содержало в себе билетную кассу и крошечный зал ожидания. Расписание электричек светилось на полумёртвом электронном табло, где буквы и цифры выпадали и появлялись в совершенно неожиданных местах. Так что вместо Родников получились Родинки, а вместо времени отправления и вовсе непонятная абракадабра.
Кроме
— Электричка в город только в десять вечера, — мистическим образом определил Кир. По другому не понять, разве что понадеяться на интуицию. — Но есть ещё одна, в обратную сторону, через сорок минут.
Влада достала из сумки телефон, изучила потёртые кнопки. Сеть была — Кир видел через её плечо, — но звонить она никуда не стала. Побоялась, может, что ей ответит чужая реальность.
— Поехали. Задерживаться здесь тем более опасно. Будем надеяться, что мы достаточно запутали следы.
В углу табло мигала дата — пятнадцатое сентября. И время — три часа после полудня. Но вообще-то табло давно уже дышало на ладан, разве не могло оно ошибиться?
Бабушка в углу шуршала многочисленными пакетами.
Электричка приползла, задержавшись минут на десять, короткая — всего четыре вагона, пропахшая дымом, дребезжащая и пустая. Влада проводила взглядом вокзал из разноцветных кирпичей. Кир обнял её за плечи, пытаясь согреть — её плечи были холодными. Электричка захлопнула двери и тронулась, гонимая ветром.
Поползли одинаковые, как вестовые столбы, станции. Такой-то километр, ещё один и ещё. Заходили люди, садились где-нибудь или просто проходили по вагону. В окна хлестал дождь.
Проплыл мимо недавно отстроенный вокзал Лисичек. Электронное табло над дверями показывало четыре тридцать, двадцать восьмое сентября. Цифры мигнули и продемонстрировали температуру — плюс десять по Цельсию, и стрелочку вниз. Кир отвернулся.
Сумерки накрыли степь, когда бесстрастный женский голос объявил их станцию. Влада сонно вздрогнула у Кира на плече. Кроме них в вагоне никого не осталось. Они вышли в плохо освещённый тамбур, и Влада прижалась к стеклу руками и носом. Станция Вая светилась единственным окошком билетной кассы.
За ажурной изгородью стояла грузная чёрная машина — она была хорошо знакома Киру. Её владелец стоял рядом, вполоборота к электричке.
— Подожди, — сказал Кир Владе, когда она спрыгнула на платформу.
Она посмотрела в ту же сторону, куда смотрел он, и съёжилась от холода, обхватила себя за плечи.
Кир оставил её рядом со светящимся окошком кассы. В луже фонарного света сидела тощая собака с голодными глазами. Она проводила Кира взглядом, а когда он вышел к тонкой ограде, чёрной машины за ней уже не было. По вокзальной площади ветер таскал пустой пакет.
Влада подошла сзади и коснулась его локтя.
— Снова?
Над этим вокзалом не было электронного табло, только обычное, потёртое временем и с десятком исправлений, а ещё рядом на приколотом листе значилось число — третье октября.
Память больше не поддавалась. Кир хотел вспомнить, как они оказались в эпицентре осенней ночи без тёплой одежды и вещей, зачем вообще приехали к родителям в разгар рабочего месяца, но вспомнить он ничего не мог. Кроме одного — чувства опасности, исходящего от мужчины с чёрной машиной.