Тысячелетнее младенчество
Шрифт:
Кто-то вошел, и она, думая, что это прислуга, делает знак удалиться.
Но в комнату вошел император Александр I, он делает несколько нетвердых шагов и замирает:
– Лизхен, дорогая, не вижу вас… Спешил к вам, но Голицын вновь перехватил. Однако пусть подождет с имперскими идеями.
Она сделала попытку встать, но он молодецки подбежал и припал к креслам, и минуту висела тишина.
– Какой контраст, милая! Там круговерть забавная и мелкая, а здесь к нам в окна смотрит вся держава сразу, и мы храним ее от свистопляски. Ох, умеет же maman устроить праздник из ничего…
–
Александр слегка отпрянул и встал.
– Не надо желчи, милая…
– Это не желчь, это прозрение. – Елизавета абсолютно неподвижна в своем кресле, и голос ее слабый, певучий будто падает откуда-то сверху. – Она впредь вас решила, что трон для Никки более подходит. Да, мы увлеклись сторонними делами, несчастливы в судьбе. Но причина это или… следствие? Если мы немедля не подумаем о нас… Она сделает это за нас.
Александр с удивлением всматривается в жену, прохаживается и вновь смотрит со всё большим интересом и радостью… Потом присаживается в кресло рядом.
– Вы еще больше хорошеете, Lise, когда так смело говорите… Давайте подумаем! Увы, я недостоин своей принцессы и вас России не открыл. Оберегал от политики и всё дальше уходил… А вы всех ближе к истине, ко мне! Петра Великого виды крови в детстве сделали жестоким, меня же… смерть отца жестокая принудила искать спасенья от обмана – в самообмане и перемене лиц…
– Вы приближаете пустышек государь! Превознося ваши достоинства, они прикрылись вами от народного укора, не умея быть полезными России.
– Не мной, а троном, который чужд мне изначально. Россией правит провиденье, мне оставляя бегать с фонарем – как перед каретой, пущенной по склону. Мы замешаны в крови… и трон нам не дается! Это как во сне: вот плод во всей красе, но съесть его не получается.
Елизавета закрыла лицо ладонями и ахнула слабо, жалко.
– Во сне?! Бал – быль, а Россия – сон… Сон убивает реальнее ножа. Проснемся мы или умрем? Унять врагов и править самому, став на закон! И кровь отца к тому взывает. Спешите! Те, кто замарал нас в кровь, опять соблазны сеют. Или она была напрасной, и нами только в поддавки играют? Мерзость ваших подданных кругом!..
Александр исступленно гладит ее руки, не решаясь отнять их от лица, повторяя без конца: «да», «да»…
– Революцией в России запугали бояр при отце вашем – вы же помните! Теперь они сами революционеров плодят безнравственным двором и рабством! Неужто вы и впрямь в мальчишках видите врагов? Или от нежелания начать реформы?
Раздвинув слегка ладони, она внимательно смотрит на императора, и, кажется, слова более страшные готовы были сорваться с ее изящных губ. Александр с восторгом берёт ее за руки, целует их и с неподдельной горечью и волнением признаётся:
– Тебя любил я, и тебя недооценил, доверился шутам. Но, Лизе, согласитесь: я не уклонялся от вызовов судьбы, от бед, что на отчизну пали…
Елизавета медленно выпрямилась, взяла его руки в свои и, глядя чистым взором, мученически стала спрашивать.
– Пали… с небес? Не те ли, кто отца лишил вас, устроили нашествие Наполеона?! Через продажных бестий Талейрана и Меттерниха? Вспомните, как плакали мы, читая книгу о войне Наполеона в Сирии и варварских убийствах туземцев мирных… Теперь известно стало, что та книга – ложь, изданная в одном экземпляре для одного читателя – русского царя! А мы сжимали кулаки, называя его извергом, и клялись отомстить. Ну совсем как дети… А что Бонапарту о нас налгали?!
Александр отпрянул и с печалью возразил:
– Я был не в силах это разглядеть! Но теперь имею план, мне подсказали…
– Послушайте меня хоть раз: везде есть люди добрые и злые, но только у британцев есть многоголосый орган зла. Всё, что поперек их выгоде, уничтожают глазом не моргнув. Где раз ступил британец – вытопчут поляну, где кровь пустили – будут пить до пьяну, не хмелея от такого пира. Один злодей со сцены быстро сходит, но когда есть орган зла – оно накопит опыт и станет древом… Страшно подумать, что говорили Павлу их агенты, обрекая и его, и нас с тобою!
Елизавета Алексеевна замолчала, молчал и Александр, будто они давали слово тому, кто незримо был с ними в комнате.
– Матушка Мария Фёдоровна стала похожа на старушку-англичанку: неважно как, но Никки на престол – и поскорее! – Александр уронил голову ей на колена и едва выдавил из себя: – Вот вам и ответ, мой ангел. Успели нажужжать ей, что карбонарии династии грозят, – так провокаторы болезнь развили. Возможно, не обошлось без англичан. Боятся, что соборность в России учредим, уступим либералам и силы новые освободим…
– И что же, что?! – Азарт и нотки отчаяния смешались в голосе императрицы.
Александр вновь с нескрываемым восторгом смотрит на жену.
– Моя революционерка… Не что, а кто! Кто? Знаешь Воронцова-отца – сидел в Англии послом так долго и так сладко, что стал служить им, как и нам. Таково сердце русского – отзывчиво и на фальшивое добро со сладкой жизнью! Потом в презрение и гнев кидается… Вот Аракчеев – какая страсть служить и пользу принести, заслуги есть, способности и самодисциплина! Но рядом кто с ним?! Им крепостная девка управляет, и сам во гневе топит дарование. Нужно менять, менять, менять – чтобы иметь сильнейших под рукой. Я опоздал, да и один не смог. Здесь нужен орган высший, общий, собор честнейших, чтобы друг друга подпирали… (Роняет голову и крутит ею.) Теперь хочу лишь одного: чтобы династия окрепла, чтоб был у нас и Александр Второй… и Третий. И хочется живым остаться – тебе же счастье обещал! Нас толкают к хитрости, как когда-то к трону. Поможешь, Лизхен, мне и… себе? У меня есть план…
Жена медленно и нежно гладит его по голове.
– Уже не время спорить… Я всё поняла, мой государь. Двор и дворня – рабы не меньше, чем народ, их интересуют только праздники и балы. Не видать им ни свободы, ни конституции, только фигу от Николая.
– Плевать, – быстро заговорил Александр, оживившись. – Я никому не делал зла, а лишь терпел, терпел… У нас заслуги есть, чтобы остаток лет в уединенье провести… Ну, не на Рейне, как мечтали, но в краях полдневных… Ты мне должна помочь. Уже послал людей я в Крым найти уютное местечко!