Тюрьма, зачем сгубила ты меня?
Шрифт:
– Привидения?.. Да нет, они-то здесь при чем… Хотя. Ведь на них же все сходится.
– Но не они же убивали.
– Да черт его знает.
– Знаешь, если бы я знал, в какой камере черт сидит, я бы его на допрос вызвал. Но я не знаю, как с ним поговорить. Так что если ты чего-то недопонял, вместе думать давай. Глядишь, и дойдем до чего-нибудь умного…
– Да есть одна зацепка, – пальцами огладив несуществующие усы под носом, чинно сказал Лыпарев. – Паренек в двести двадцать шестой был. Ситник фамилия. Накануне заехал, перед тем, как Михалев зажмурился…
– И что?
– Балагур беспонтовый.
– Почему беспонтовый?
– Да потому что петухом оказался. Мозги всем запудрил, расположил всех к себе. Братва его к себе за стол взяла. А потом малява пришла… Короче, в зоне он был петухом. А здесь под порядочного закосил… Сапожков отличился, если б не он, убили бы парня… В карцер его хотел оформить, ну, этого Ситника…
– За что? За то, что петухом не назвался?
– Да в том-то и дело, что формально вины его нет. Но по факту люди за него теперь страдают. Вся камера сейчас на измене заключения, маляву постановочную ждут, ну, в смысле решения воровского схода. Насколько я знаю, все идет к тому, что их всех в касту неприкасаемых переведут…
– Значит, нужно сделать так, чтобы не перевели… Но не о том сейчас разговор. Ты мне про Ситника зачем рассказал?
– Ну как зачем? Во-первых, он анашу в камеру пронес.
– Как?
– Сердитый вопрос, – помрачнел Лыпарев. – Такой же и ответ. Виновные найдены, взыскание наложено… Но факт остается фактом, сеанс массового веселья состоялся…
– Дальше что?
– Сам догадайся. Куда, по-твоему, я Ситника перевел?
– В триста тринадцатую, – поймал подсказку Андрей. – А там Карцев. Был.
– В том-то и дело, что был. Сегодня Ситник заехал, назавтра Карцев выехал, вперед ногами…
– То есть он мог и с Михалевым провернуть, и с Карцевым.
– Гипотетически да.
– Ты с ним разговаривал? Что он говорит?
– Хотел бы я с ним поговорить. Да поздно хватился. Пока до меня дошло, он за ворота вышел, своим ходом, по решению прокурора.
– То есть освободили парня.
– Освободили. В связи с возникновением обстоятельств, исключающих преступность деяния… Короче, говоря, пьянка-гулянка была, в квартире хозяйки кольцо золотое пропало, Ситника обвинили в краже. А потом выяснилось, что дружок его это сделал…
– И обстоятельства эти возникли аккурат после того, как не стало Карцева.
– Вот, вот, как на заказ. Это меня еще больше насторожило…
– Насторожило – и что?
– Ну не бегать же мне за этим Ситником. А озадачивать оперативников из РОВД глупо, ведь нет же никаких доказательств его вины. Только подозрения, и то смутные. Такие же смутные, как и эти призраки…
– И все же надо бы с этим Ситником разобраться. Личное дело его в архиве?
– В архиве… Дался он тебе.
– Вдруг он тоже призрак.
– В каком это смысле?
– В фигуральном. Тело из плоти, а личность липовая…
– Да нет, реальный человек. Он уже был здесь четыре года назад, данные в архиве нашлись. Два года за мелкую кражу получил, год в зоне отмотал, полгода – на поселении, остальное – условно-досрочное… Об ориентации ни слова, но его последующая жизнь в новом деле отражена. Был женат, развелся. Но это ни о чем не говорит… Да, кстати сказать, твоя бывшая меня достала… Или наша бывшая, в том смысле, что работала с нами…
– Это ты про Викторию Михайловну.
– Ой, ой, про Викторию Михайловну! – подначивая и передразнивая, помахал пальцем капитан. – Прям уж Виктория Михайловна! Про Вику я говорю… Какая женщина! Мне б такую!..
– Саш, тебе не кажется, что ты слишком уж распелся? – недобро глянул на подчиненного Андрей.
Но тот лишь слегка сбавил обороты.
– Не девушка, а картинка. А машина у нее какая… Они же с мужем Карцеву помогать взялись, а он того. Угадай, кто в этом был виноват?
– Я.
– На счет тебя не знаю, а мне Вика высказала свое, скажем так, неудовольствие… Не уберег, не досмотрел…
– Насчет финансовых обязательств спрашивать не буду, – сказал Сизов с намеком на возможную корысть в отношениях Лыпарева и Вики.
– И правильно. Все через Бугри… Я тебе ничего не говорил…
– Бугримов тебе вставил за Карцева?
– Нет. Я ж ему не лечащий врач, чтобы за состоянием его сердечно-сосудистой системы следить… Это мы с тобой такие умные, до истины докопаться пытаемся. А все нормальные люди думают, что его привидение угробило… Или ненормальные мы? Черт его разберет, какие…
– Слово «черт» в нашем лексиконе появляется все чаще, ты не заметил?
– Заметил. Тюрьма наша на склеп стала похожа. Призраки, чертовщина… Непонятно пока, насколько это серьезно.
Андрей одобрительно посмотрел на Лыпарева. Саша рассуждал в унисон с журчанием его собственных мыслей. Если есть призраки и следующие за ним трупы, значит, это кому-то нужно. Но кому?
Глава 14
Поминальная тризна закончилась, люди разошлись, но Вадим Коваль не хотел ехать домой. И Макс был одурманен – нет, не водкой, и даже не тоской по умершему другу, а страхом, что корнями своими произрастал из далекого прошлого. И еще им обоим хотелось остаться наедине, поговорить о том, что крепкими узами связывало их с покойным Гошей. Именно поэтому, отправив жен по домам, они перекочевали в основной зал ресторана, где продолжили поминать Карцева.
Вадим пропускал стопку за стопкой, не опасаясь напиться. Макс не отставал.
– Брат, ну как же мы теперь без Гошки будем? – осоловело глянув на друга, спросил Макс.
– Как-нибудь будем… Сами по себе были и дальше так будем, – угрюмо усмехнулся Вадим.
– Как это сами по себе? – возмутился Макс. – Тридцать лет уже дружим, больше чем четверть века…
– Дружим. На расстоянии. Ты сам по себе, я сам по себе…
Как не вспомнить было старую мудрую поговорку – дружба дружбой, а денежки врозь. У каждого из друзей был свой бизнес, каждый был занят своим делом. И не пересекались их пути-дорожки.