У Билли есть штуковина
Шрифт:
— …хлоп твою железку… — бормочет лейтенант ошарашенно, разглядывая целую и невредимую скулу.
— Это не ваша реплика, — говорю.
Заходит пупсик с подносом, шваркает его на стол.
— Спасибо, Кларисса, — говорю, — и простите моего напарника. Он не со зла. Мы, понимаете ли, отвыкли от людей, которые выглядят на сто тысяч долларов без коррекции. Все же кругом деланные.
— Уроды столичные, — фыркает Кларисса и хлопает дверью.
— Мы не уроды, — говорю я ей вслед, — мы-то с Биллом как раз очень даже ничего, когда не такие опухшие.
— Она
Лейтенант все приглядывается к Биллу, надеясь увидеть, как опухает угольно-черная морда. Да не на того напал.
— А можно я тоже на минуту выйду? — спрашивает Билли. — Совсем забыл, хлоп твою железку, мне в магазин надо.
Лейтенант выдвигает ящик стола и достает бутылку «Джека Дэниелса», в которой слабо плещется на донышке.
— И ни грамма больше, — говорит. — А то я вспомню, кто здесь главный по обеспечению законности!
— …И заодно главный по незаконному задержанию транспортных средств, — вворачиваю я.
— Дурака валять не надо, — говорит лейтенант. — Все было в рамках. А потом вы запили. Пока не протрезвеете, к управлению не допущу по-любому. Идемте, Айвен. Мистер Мбе… Вильям! Будьте как дома, ни в чем себе не отказывайте.
— Дома я обычно без штанов хожу… — начинает Билли.
— Заткнись, — командует лейтенант.
— Осознал, — соглашается Билли.
Мы с лейтенантом берем кофе и выходим. Я украдкой подмигиваю напарнику. Видок у него еще тот, конечно, но проблески разума уже заметны. Оживает Билли. Держись, Кларисса.
У подъезда лавочка деревянная, крашеная. Эх, деревня! Обожаю. Лейтенант садится, я падаю рядом.
— Он артефакт на шее носит? — спрашивает лейтенант, отхлебывая кофе. — Вот так, запросто?
— Угу, на цепочке.
А кофе-то неплохой.
— С ума сойти. И что это?
— Если не вдаваться в тонкости, метеорит. Они все, эти хреновины — метеориты.
— И где он ее взял?
— Из обшивки выковырял.
Лейтенант качает головой.
— Слушайте, Айвен, я с вами играю в открытую. Признаю, что мы на равных. Я не устроил вам серьезных неприятностей, вы вроде тоже не слишком лезете на рожон. Но… зачем вы пытаетесь меня надуть? Ваш напарник, он ведь, согласитесь, малость придурковат, а?
— Ничего себе, — говорю. — Хорошего вы мнения о человеке, который может без запинки произнести словосочетание «посталкогольные страхи»!
— Вы же хитрец, Айвен. У вас наверняка была тысяча возможностей забрать артефакт себе. Значит, вам почему-то выгодно, чтобы камень носил Вильям и все считали, что артефакт — его. Вот я и хочу понять, в чем тут подвох. Нам же вместе на серьезное дело идти.
Допиваю кофе и швыряю стаканчик в урну. Урна хрюкает.
— Я бы вам посоветовал, — говорю, — мистер Гибсон, зарезаться бритвой Оккама. На вас, наверное, работа наложила отпечаток. Не надо, черт побери, так огульно всех подозревать! У нас честный бизнес. И сами мы честные ребята. Да, у Билли есть хреновина, которую он использует не совсем по назначению. Но, во-первых, ее наличие делает нас чемпионами в своей профессии, а во-вторых, кто вообще знает, для чего эта хреновина… Да ни для чего, наверное. Она же камень. Летела, никого не трогала, потом ей подвернулся кораблик, она об него стукнулась. На базе ее отодрали от обшивки, и Билли взял ее себе. Она его притянула. Слышали, такие хреновины сами выбирают хозяев?
— Поверить не могу, что этот Мбе… и вдруг — астронавт.
— Билли был моей правой табуреткой.
— Это вроде «хлоп твою железку»?
— Это второй пилот. А я командир дальнего разведчика. Оба уволены по медицинским показаниям. Это можно легко проверить. Да вы уже проверили. Еще вопросы будут?
— Ничего я не проверял, — цедит лейтенант сварливо.
— Осознал, — говорю. — Простите, не подумал. Конечно, мы же легендированные. Дальняя разведка официально не существует. Ну… считайте, я вас в государственную тайну посвятил. От большой симпатии.
— «Хлоп твою железку», — передразнивает лейтенант. Крепко Билли у него в мозгах натоптал.
Тут у меня ком щелкает на максимальном приоритете.
— Эй, Ванья! — говорит ком голосом Билли. — Прости, что отвлекаю, но там какой-то, извини за выражение, индивидуум лезет ко мне в салон.
— На штрафной стоянке? — удивляется лейтенант. — Не может быть.
— А ты сходи и погляди, хлоп твою железку!
— На МОЕЙ штрафной стоянке?!
— Соси бензин! — советует Билли.
Лейтенант вскакивает и бежит вокруг здания участка, я за ним.
— Это невозможно! — шепотом кричит лейтенант. — А как он узнал? У вас сигнализация деактивирована на машинах.
— За камушек подержался. Ему же работать с ним, вот Билли и готовится помаленьку.
— А вы, собственно, куда со мной? — шипит лейтенант. — Назад! Я сам разберусь!
— Черта с два, — говорю. — Мы сигнализацию для вас отрубили, а не для воров. Этот дурак не ключом ведь замок ковыряет — отмычкой. Ключ-то в сейфе у вас, я надеюсь?
— Разумеется, в сейфе!
— Ну, значит, когда машине надоест, она взломщика прихватит. Так и так меня звать придется.
— Ох, свалилось наказание на мою голову…
— Отпутите нас, и нет проблем.
— Цыц!
Лейтенант переходит на крадущийся шаг, выглядывает из-за угла, пытается что-то рассмотреть сквозь плотный сетчатый забор штраф-стоянки. Бормочет: «Ах, чтоб тебя…». Легко снимает край сетки с углового столба и ныряет в образовавшуюся дыру.
В столице я бы от такой простоты обалдел. Здесь она меня умиляет. Ну, деревня.
Среди местных развалюх яркими пятнами выделяются наши с Биллом игрушечки, синенькая и красненькая. И какая-то, простите, горилла в полицейской форме пытается вскрыть у синенькой водительскую дверь. Лейтенант, даром что жирный, крадется к горилле бесшумно и хищно, словно оголодавший лев. Горилла потеет и ругается, взломать замок «тэ-пятой эво» само по себе утомительно, а у нас машинки не простые, спецзаказ.