У Черных рыцарей
Шрифт:
— Нонночка! — позвал девушку Домантович, когда она вслед за братом хотела выйти из комнаты непутёвого квартиранта.
— Что тебе? — сердито откликнулась Нонна.
Домантович приподнялся на локтях, и глаза его блеснули насмешливо и весело.
— Знаешь, Нонна, — совсем трезвым голосом проговорил он, — передай своим шефам, что я уже стреляный воробей, и вся сегодняшняя музыка была ни к чему. А «брату» скажи, пусть не страдает, разыгрывая роль глухонемого. Спокойной ночи, детка!
— У вас здесь как у настоящего монаха! — пошутила Нонна, войдя в недавно оборудованный
— А здесь действительно когда-то была келья… Знакомство состоялось?
Нонна утвердительно кивнула головой и молча протянула ленту.
Фред укрепил её на своём магнитофоне и стал слушать.
Когда лента добежала до разговора о пробковом дубе и об Испании, Нонна, чтобы предупредить события, бросила:
— Здесь я допустила ошибку…
— Это не столь важно, хотя вообще вы вели себя неосмотрительно.
— Неосмотрительно? Вообще?..
— Потом скажу, послушаем дальше…
Прослушивание заняло несколько часов. Запись встречи в таверне Фред прослушал дважды.
— Он так быстро опьянел?
— Какое там! Он, как выяснилось, разыграл пьяного, да так, что ни я, ни дядя Паня не догадались.
— Почему вы думаете, что он притворялся?
— Знаете, что он на прощание сказал мне?
— Повторите, только точно.
Нонна слово в слово передала сказанное Домантовичем.
Фред только сокрушённо покачал головой.
— Вот это попалась рыбёшка!
На какую-то минуту он задумался.
— Почему вы считаете, что я вела себя неосмотрительно? — спросила'Нонна.
— Потому что вы сразу начали кокетничать. А надо было выдать себя за девушку скромную, не привыкшую оставаться наедине с мужчиной…
— Но Воронов приказал мне…
— Он просто не учёл душевного состояния человека, изголодавшегося по женскому обществу. Ведь Домантович не видал женщин с самого окончания войны. Активность должен был проявить он. Ну, довольно об этом! Сделайте так: вернувшись в Фигерас, позвоните дяде Пане и скажите, что он больше не глухонемой! Но передайте ему мой приказ: с квартирантом много не разговаривать. Две-три фразы служебного характера в день, и все.
Я приеду через неделю-полторы. Пусть немного потоскует. Попробуем расшифровать и стреляного воробья. Вам у дяди Пани больше делать нечего…
— Выходит, не справилась?
— Просто он опытнее вас, Нонна! Ведь вы ещё так молоды!
— Из молодых, да ранних! — вдруг вырвалось у девушки по-украински.
— Давно не слышал украинского языка.
— А вы бывали на Украине? — почему-то обрадовалась Нонна.
— Где меня только не носило… А почему вы так обрадовались?
— Тоскую по дому… иногда…
Нонна опустила голову и задумалась. Фред незаметно следил за ней, в свою очередь что-то обдумывая. Затем вынул из сейфа папку и стал её просматривать.
— Зачем вам понадобилось моё дело? — спросила Нонна.
— Как вы догадались?
— Узнала свой почерк. Это же моя автобиография..
— Так вы харьковчанка… Переводчица у немцев… Вспомнил. Все в порядке…
— Что в порядке?
— Слушайте, Нонна! Как бы вы отнеслись к предложению недельки на две съездить
Нонна побледнела.
— Диверсия? — тихо спросила она.
— Мелкое поручение.
— А именно?
— Свой план я обязан согласовать с начальником школы. Скажу вам потом.
— Можно мне подумать до завтра?
— Даже нужно.
— Мне бы очень хотелось побывать дома, но…
— Немного боязно, да?
Нонна утвердительно кивнула головой.
— Это хорошо, что откровенно признаетесь… Поэтому и советую: ещё и ещё раз хорошенечко подумайте. Даже не день. Даю вам неделю срока. Но когда вызову, будьте готовы сказать «да» или «нет». Только откровенно.
— Конечно… Я и сейчас разговаривала с вами откровенно. Да ещё с Мэри
— мы с ней иногда отпускаем вожжи и отправляемся странствовать в прошлое. Но только изредка…
— То-то Мэри частенько напивается! Она полька? Насколько я припоминаю, из-под Лодзи?
— Да.
— Передайте ей, чтобы меньше пила. Возможно, я и для неё что-нибудь придумаю… Но пока это между нами…
НЕОЖИДАННАЯ ЖЕНИТЬБА АРТУРА ШРЁДЕРА
Артур Шрёдер проснулся в прекрасном настроении. Откинув одеяло, он вскочил с кровати и стал посреди комнаты, чтобы заняться гимнастикой, с которой всегда начинал день, но взгляд его упал на карту северной Европы и выразительную черту на ней. Линия была ярко-красная и жирная. Не в силах противостоять искушению, Шрёдер подбежал к столу. Да, все так: Москва — Ленинград — Хельсинки Стокгольм — Осло — Копенгаген… Вот это турне! Обозначены только столицы. А если прибавить все пункты, куда можно завернуть по дороге, чтобы дать по нескольку дополнительных концертов!
Кто бы мог подумать, что все так хорошо обернётся. А как он перепугался вначале, когда мадридские газеты подняли шум вокруг его будущей поездки в Россию!
Что тут скрывать: ведь сам Артур Шрёдер долго колебался — принимать приглашение Москвы или нет! Были у него на то причины, и достаточно уважительные, а впрочем, если поглядеть на все здраво…
Выезжая на гастроли в Испанию, руководитель венского джаз-оркестра так и не решил этот вопрос окончательно. Лишь после настойчивых домогательств импресарио, который в многочисленных телеграммах доказывал, как выгоден этот контракт, Артур Шрёдер решился и телеграфом известил о своём согласии.
Через несколько дней сообщение о турне появилось в мадридских газетах. Как и от кого они все разузнали, было просто удивительно. И в телеграммах импресарио, и в его собственном ответе слова — Россия, Москва, Ленинград, как и было условлено, не упоминались. А между тем газеты обо всём пронюхали, и имя его замелькало на всех полосах.
Боже, какая поднялась шумиха! Чего только тогда не писали об Артуре Шрёдере, в чём его только не обвиняли!
Пришлось молча глотать обиды, стоически переносить грязную ругань прессы, теша себя надеждой, что каждый скандал только способствует рекламе. Но когда одна из самых влиятельных мадридских газет наэиала Артура Шрёдера большевистским агентом, он и впрямь перетрусил.