У хороших девочек нет клыков
Шрифт:
– Даже и не думала, - заверила я ее. – Мне было страшно. Я не была готова умереть. Когда я задумывалась о способах, которыми предпочла бы отправиться к праотцам, то видела себя столетней старухой окруженной поколениями почтительных потомков. Хотя случайно упавший в ванну фен для волос был бы гораздо более вероятен. Но олени и пьяные водители мне даже в голову не приходили.
– Что ж, это безусловно более интересная история, чем с феном и ванной, - рассудила она. – Так что насчет тебя? Расскажи мне все. У тебя есть парень или …
– Я определенно отношусь к категории «или», - фыркнула я. – Тааак, давай посмотрим,
Окружавший Андрэа ореол изящества был разбит в пух и прах, когда она разразилась таким диким хохотом, что мартини пошел носом. Эта картина значительно подняла мое настроение. Я потчевала ее эпическими историями о своих свиданиях с мужчинами, слишком неадекватными, чтобы позволить им преодолеть «вторую базу»[22] - о безработных, бесхребетных, и еще о том, который привел свою мать на наше первое свидание. К тому времени, когда я дошла до Дерека, парня с противоестественным интересом к мисс Пигги[23], львиная доля посетителей уже разошлась. Оставались только мы, Норм – стойко ассоциирующийся с плюшевым мишкой бармен, и накачивающийся лагером влюбленный-в-Вирджинию.
Не думаю, что Андрэа была завсегдатаем девчачьих посиделок, потому что от мартини ее полностью «развезло». Учитывая поздний час, количество «уговоренной» водки и регулярные «сдачи крови», тот факт, что она все еще удерживала вертикальное положение, вызывал глубокое уважение. Но как только она принялась с неподдельным интересом наблюдать за турниром Чемпионата Австралии по игре в дартс на широкоформатном экране, я попросила счет. Мы уже добрели до выхода, когда сухопарый вампир с прической а-ля «рыбий хвост»[24] и в линялой футболке с изображением «Уайтснейк»[25] вломился в бар. Андрэа, и без того едва державшаяся на ногах, что-то вяло буркнула и врезалась в меня.
– Прошу прощения, - пробормотала я, выравнивая 130-тиградусный крен Андрэа. Я уже впихнула свою обмякшую без пяти минут подругу на пассажирское сиденье, когда поняла, что забыла кошелек.
Резвой ланью проскакав обратно к бару, я открыла дверь и практически наткнулась на Уайтснейка, в буквальном смысле держащего за лодыжки повисшего вверх тормашками Норма, да еще и потрясающего его при этом. Любителя лагера в зоне видимости не наблюдалось.
– Где вся наличка, ты, бесполезный кусок мяса? – прорычал Уайтснейк, демонстрируя полный арсенал клыков. Норм, непонятно почему покорный такому обращению, указал на стену позади бара.
– Эй! Отпустите его! – завопила я, кинувшись, чтобы поймать Норма, когда Уайтснейк последовал приказу.
– Какого черта вы, по-вашему, делаете? – «наехала» я, ставя Норма на ноги.
– Заезжаю кулаком одной любопытной суке в лицо.
– Что..? – вякнула я прежде, чем кулак Уайтснейка встретился с моей переносицей. Уайтснейк, в высоту занимавший футов шесть (183 см), выглядел так, словно только что дунул на соломинку, и все же жестокая сила удара отбросила меня обратно через барную дверь и приземлила на усеянной гравием автомобильной парковке.
Ощущения не из приятных.
Лицо чувствовало себя так, словно было расположено где-нибудь на затылке. Я села, поворачивая шею на место. Живот противно свело от звука моего раскручивающегося, чтобы встать на место, позвоночника. Я попыталась не заморачиваться на достигших новых высот
Мне весьма импонировал тот факт, что я успела подскочить и поймать пухлую фигуру Норма прежде, чем его размазало бы по автомобильной парковке. Но вот выражение лица Уайтснейка, когда он в бешенстве выскочил следом, не импонировало вовсе.
– Беги! – прошипела я, наблюдая за наступлением Уайтснейка. Норм, очевидно уже привыкший к этому профессиональному риску, бросился к своей стоявшей рядом машине, нащупал магнитный тайник для запасного ключа[26] и рванул с места быстрее, чем потребовалось бы времени сказать «Чаевые уже включены».
Я опять переключила внимание на своего нового, реконструирующего лица, приятеля, которого какие-то паршивые секунды отделяли от швыряния меня, словно тряпичную куклу, на капот старого «Мустанга». И, позвольте заметить, американский венец инженерной мысли прочен до боли. Ноги взмыли вверх, когда я рухнула спиной на капот, таким образом, удачно заехав ему пинком сбоку по голове. Он вздрогнул, пропустив еще один удар ногой, в результате которого носок моего кроссовка угодил ему прямехонько в ухо. Это также дало мне время, чтобы нанести ему удар основанием ладони в подбородок, хоть и не причиняя боли, но направляя его дыхание в другую сторону. Как от кого-то, кому не нужно было есть или, если уж на то пошло, дышать, могло исходить настолько жуткое зловоние, словно от протухшего Пармезана?
Его дыхание, вкупе с потрескавшимися губами и полоумным - «Я только что наширялся непростыми печеньками»[27] - взглядом в сумме представляли все то, чего бы мне не хотелось иметь прямо перед своим носом. Я наградила Уайтснейка еще одним быстрым ударом в лицо, заработав глубокие царапины от его зубов на костяшках пальцев. Должно быть, я ему сильно двинула, раз один из его клыков выпал и поскакал по земле.
Я тут же предположила, что клыки – одна из тех немногих вещей, которые мы не в состоянии отрастить по новой, потому что он был очень, очень огорчен потерей. Я едва успела выдохнуть:
– Ох, дерь…, - прежде, чем в раскорячку шмякнуться на капот, получив тем самым близкое интимное знакомство с украшавшей его фигуркой в манере, распространяться о которой не намерена никогда впредь.
От удара кулаком, моя голова откинулась назад, и я мельком увидела Андрэа, сладко дремлющую на переднем сидении.
– Спасибо, ты незаменимый помощник! – выкрикнула я прямо перед тем, как господин Уайтснейк использовал этот недостаток моей концентрации в качестве удачной попытки раздавить мою черепушку голыми руками.
Память о треске моего ломающегося черепа будет вызывать у меня мурашки по всему телу до конца моей долгой, долгой жизни. Я издала истошный девчачий визг, пытаясь оторвать его пальцы от моего скальпа. Вконец исчерпав свои ограниченные навыки борьбы, я прибегла к уловке, никогда не подводившей меня в начальной школе.
Я двинула Уайтснейку коленом «по яйцам».
И была приятно поражена открытием, что этот прием одинаково эффективно работает как на живых мужчинах, так и на мертвых. Взвыв, он рухнул на землю. Я села, решив отложить удирание во все лопатки с истошными воплями ровно до тех пор, пока мой череп не успеет срастись обратно.