У истоков Броукри
Шрифт:
– Я никогда не делала тебе больно.
– Ты постоянно делаешь мне больно, когда оказываешься рядом. Да и тогда, когда я тебя не вижу и не слышу. Думаешь, мне это нравится? Думаешь, мне приятно говорить с тобой; приятно притворятся, будто ничего не было?
– Так что-то все-таки было?
– Издеваешься? – восклицает он, едва не врезавшись в меня. Его глаза испепеляют во мне каждую клеточку. – Если бы ничего не было, я бы не думал о тебе.
– А ты думаешь?
Парень не отвечает. Вместо этого он делает шаг вперед, и я врезаюсь спиной
– Я вспоминаю о тебе, когда прохожу мимо стены. Когда листаю книги. Когда вижу девушек со светлыми волосами. Когда слышу чей-то смех. Я довольно часто вспоминаю о тебе, Адора, если ты не поняла.
– А как ты думаешь, вспоминаю ли о тебе я? – голос дрожит, но я стараюсь говорить ровно и уверенно.
– Надеюсь, нет.
– Надейся.
– Это глупо и неправильно. Было бы лучше, если бы…, - он собирается сказать что-то еще, но я вдруг обращаю внимание на мелкие царапинки на его лице. Наверняка, Мэлот тому виной. Я невольно приподнимаю руку, касаюсь ранки на щеке парня, и тут же слова перестают срываться с его губ. Эрих замирает, а я свожу брови.
– Мне жаль, что так вышло. Нужно было разбить окно раньше.
Парень поднимает руку и накрывает ладонью мои пальцы. Они у него теплые. Мне в ту же секунду кажется, что этот жест правильный, и ничего другого и не могло случиться. Эрих должен был на меня так посмотреть, а я должна был двинуться ему навстречу.
Неожиданно в коридоре становится шумно, и я растерянно отпрыгиваю в сторону. У парня расширяются глаза, а я оглядываюсь, надеясь, что нас никто не заметил. К счастью, в проходе пусто. Я потираю ладонями глаза, а когда вновь смотрю на Эриха, больше в его глазах не вижу прежнего осуждения. Дышать тут же становится легче.
– Отдай пакет Ральфу Дигби. Пожалуйста. И я больше не подойду к тебе, обещаю.
– Хорошо. – Кивает парень. – И держись от меня подальше, Дор. Сдержи обещание.
– Ты этого хочешь?
– Да.
В груди покалывает, но я соглашаюсь. Пожимаю плечами и уже собираюсь уходить, как вдруг чувствую его пальцы на своем плече. Парень тянет меня на себя и шепчет:
– Нет. Я не хочу, чтобы ты уходила. Вот – правда.
– Но это не имеет значения. Верно?
– Верно.
Горько улыбаюсь и вновь прохожусь пальцами по щеке парня. Он прикрывает глаза, а я разворачиваюсь и убегаю. Надеюсь, он не замечает, как трясутся мои плечи.
Выбежав на улицу, я едва не сбиваю с ног Лиз. Она вскрикивает и возмущается:
– Осторожно, Дор. Не хватало еще и с тобой сцепиться.
Мне нужно время, чтобы отдышаться. Я киваю, а сама думаю о том, как Эрих стоял за моей спиной, как тяжело дышал, как смотрел в мои глаза и не знал, что делать. Черт бы его побрал! Почему он вообще появился в моей жизни?
Потираю пальцами лицо и резко выпрямляюсь.
– Хватит, - говорю сама себе. – Нужно взять себя в руки.
– Вот именно, - поддакивает подруга, накручивая на палец рыжеватый локон. Громко выдохнув, она облокачивается спиной о высоченную колонну. – Как
– Эрих – хороший парень. Он не бросит человека в беде.
– Надеюсь. Иначе все было напрасно.
– Что было напрасно?
Я оборачиваюсь и вдруг вижу перед собой Мэлота. Ленивой, вальяжной походкой он приближается к нам и достает из кармана сигары. Дорогое удовольствие. Не для всех... У него на лице играет кривая ухмылка, и меня тут же тянет испортить ему настроение.
– Разве тебе нечем больше заняться? – раздраженно интересуюсь я. – Ты ведь просто обожаешь ходить на семинары.
– Ты смелая сегодня.
– Скорее безрассудная, - выдыхает Лиз и смотрит на меня с сожалением. Она всегда чувствует, когда ей нужно отчаливать, и потому сейчас она медленно уходит, оставив нас с Мэлотом наедине. Правильно делает, ведь обычно брат не подходит ко мне просто так.
– Что случилось? – я складываю на груди руки. – Говори сразу. Мне не до ребусов.
– Ты взвинченная.
– Нет.
– Дело в этих неандертальцах? Уверен, что даже тебе не по себе от их близости. Как они разговаривают, а как едят…, - Мэлот затягивается и смотрит куда-то сквозь стены, - я не видел ничего более отвратительного.
– Это все?
Брат хмыкает. Делает шаг вперед и выдыхает дым прямо мне в лицо. Морщусь, а он довольно лыбится, растягивая потрескавшиеся губы. Никогда прежде мой брат не стоял ко мне так близко. Я вдруг вижу его веснушки, вижу шрам над бровью и на щеке. Когда-то я знала его. Знала так же хорошо, как и он меня. Но теперь – кто мы? Что с нами стало? Мы не близкие, мы – чужие. Но почему? Я помню, как Мэлот впервые ударил меня, но до сих пор мне неизвестно: по какой причине.
Внутри что-то взвывает от давно знакомой обиды. Мне вдруг хочется, чтобы Мэлот и я стали семьей. Наплевать на родителей, наплевать на всех. Брат – вот кто мне нужен. И я верю, и опять напрасно. Парень хмыкает и достает изо рта сигару.
– Отец сказал, ты – непослушная. И поэтому он не доверяет тебе. Папочка чувствует, что ты не ровно дышишь к этим убогим. Он знает, я накажу тебя, если потребуется.
– Накажешь? – я с вызовом стискиваю зубы. – Накажи, Мэлот. Потому что я не буду обвинять этих людей ни в чем, и я не собираюсь лгать.
– Тебе будет больно.
– Это всегда больно.
Брат неожиданно прижимает окурок к моей ладони. Вскрикнув, я ударяюсь спиной о стену, а он рассерженно скалится, поддавшись вперед.
– О чем ты разговаривала с сынком палача? Ты говорила с ним, я видел. О чем?
– Боже мой, Мэлот! – я сжимаю пальцы. Рука дрожит от боли, пахнет паленой кожей. Я поднимаю глаза на брата и вижу монстра, вечно шествующего за мной по пятам. Папин любимый пес, ищейка. Всегда рядом, когда меня стоит наказать. – Что ты творишь!
– Ты не должна разговаривать с ним, Адора. Ты не должна приближаться к изгоям. Я должен наказывать тебя, когда ты не слушаешь отца.
– Я ничего не сделала!