У истоков Броукри
Шрифт:
Нет, нет. Я убила? Я убила.
Мотыляю головой. Внезапно комната переворачивается, облачившись в ловушку без воздуха, без выхода, и я покачиваюсь на носках, теряя равновесие. Что я натворила? Что я сделала? Мне плохо. Тошнит. Хватаюсь пальцами за волосы, тяну их и зажмуриваюсь. Не могла…, я не могла так поступить. Я хороший человек, хороший!
– Нет, нет, - задыхаясь, кричу я, - нет, я не убивала, я не хотела, я не…
Убила сестру собственной матери. Со свистом ударяюсь спиной о стену и расширяю глаза: я – чудовище. Я – монстр. Рыдания превращаются в вой. Вой превращается в крик. Я резко подаюсь вперед
– Нет, нет! – Прижимаю окровавленные пальцы к футболке. – Я не хотела! Мэлот, ты ведь умер, я должна была…, я не могла оставить ее в живых, не могла…
Руками зажимаю виски. Голова пульсирует и стучит, и мне так больно, что я схожу с ума. Ноги подкашиваюсь, я усаживаюсь на пол и оторопело смотрю куда-то сквозь стены. Я внезапно слышу крики Хельги, прорывающиеся через грохочущую музыку из комнаты, вспоминаю, как трещало пламя. Беспомощная она осталась умирать, а я просто ушла.
Кто же я?
Крепко зажмуриваюсь. Отчаяние сваливается мне на плечи, и я неожиданно думаю: почему меня никто не остановил? Почему рядом не оказалось того, кто схватил бы меня за руку? Что же я натворила, такие вещи непростительны. Я оказалась дочерью своего отца, я оказалась одной из тех, кого ненавидела. Осуждала, а затем сама перешла черту.
Открываю глаза и вижу огромный осколок. Он – решение моих проблем. Всего одно движение, и станет легче, так почему бы не попробовать? Что меня держит? Я никогда не смогу смириться с тем, что сделала. Хельга Штольц будет преследовать меня в кошмарах. Но если я уйду – боль исчезнет. Смерть – это ведь так просто. А жизнь – вечная борьба за то, что важно; за то, что нужно. И вдобавок ты совершаешь столько ошибок, что убиваешь сам себя, разочаровываешь, истощаешь. Я больше не хочу бороться.
Я беру осколок и сжимаю его в пальцах. В нем отражается мое мокрое от слез лицо. Я изучаю свои глаза и от омерзения морщусь. Кто эта девушка? Мы с ней незнакомы. Мы, возможно, пересекались когда-то, но только сейчас она выпрыгнула наружу. Та самая, что отпихнула от себя Рушь Дамекес в классе. Та самая, что выбила трость из руки Хельги. Та самая, что вспыхнула, будто бумага, и уничтожила все, к чему прикасалась.
Я касаюсь осколком кожи на правой руке и наклоняю в бок голову. Резать нужно не поперек, а вдоль. Я читала об этом. Тогда умираешь быстрее, теряешь больше крови.
Я надавливаю, появляется тонкая кровавая полоска, тогда я надавливаю сильнее, и в глазах у меня появляются слезы. Боже, что я творю? Убиваю себя, я себя убиваю. Смеюсь и надавливаю жестче. Я заслужила. Заслужила.
– Что ты делаешь! – Взвывает знакомый голос.
Меня резко поднимают на ноги и встряхивают, будто безвольную куклу.
Осколок выпадает из моих пальцев.
– Что ты творишь! – Эрих похож на свирепого зверя. – Что ты делаешь?
– Отпусти меня!
Я пытаюсь вырваться, но парень слишком крепко сжимает мои плечи. До боли.
– А как же я? – Он задает этот вопрос, запнувшись. Хриплым голосом. – Опомнись, как же я? Ты обо мне подумала?
– Ты должен уйти.
– Я никуда не уйду.
– Уйдешь. – Я испепеляю парня ледяным взглядом. – Уйдешь, когда узнаешь правду.
–
– Знаешь?
– Да. И я здесь.
– Ты не понимаешь.
– Хватит! – Злится он. – Хватит говорить мне, что я должен делать. Что я понимаю, а что нет. Я здесь, потому что я ненавижу тебя. Всем своим сердцем. Все, что происходит в моей жизни – завязано на тебе. Хорошее, плохое. Все. И если тебя не станет – не станет и меня. Понимаешь? Я тебя ненавижу, потому что мир перестанет существовать, едва ты скажешь последнее слово. Я тебя ненавижу, потому что смысл канет в Тартарары, едва ты перестанешь дышать! Это сводит меня с ума, ведь я готов простить тебе все ошибки, ведь я стою здесь, ведь я помешан на тебе, а ты…, ты решила уйти?
Живот сводит судорога. Я отворачиваюсь и закрываю глаза, ощутив себя разбитой и потерянной. Так хочется очнуться в другом времени, в другом месте. Но не получается. Я не исчезаю. Я сталкиваюсь с последствиями, и я ничего не могу с этим поделать.
Эрих отпускает меня и отходит назад, схватившись руками за голову. Не могу ровно дышать. Закрываю ладонями лицо и неуклюже мотыляю головой, не понимая, что со мной происходит, и куда я попала. Мне вновь хочется присесть.
– Никогда так не делай. – Едва слышно просит он. – Никогда.
– Но я убила человека, Эрих. – Поднимаю взгляд на парня.
– Ты не хотела.
– Я хотела. Я знала, что делаю; знала, на что иду.
– Ты ни черта не понимала, у тебя погиб брат.
– Не оправдывай меня.
– Нет, я буду тебя оправдывать. Ты – хороший человек.
Я иронично усмехаюсь и чувствую, как по щекам скатываются слезы.
– Ты сошел с ума.
– Ты та самая девушка, что спасла мне жизнь. – Эрих приближается ко мне, и в его синих глазах проносится вселенская грусть, упавшая мне на плечи гигантским камнем. – Та девушка, которая постоянно смущается и отводит взгляд вниз; которая обожает книги. Которая любит свою семью, несмотря на то, что она причинила ей много боли. Которая не опускает руки, идет до конца, пытается выглядеть смелой, хотя многого боится.
– Хватит. Ты делаешь еще больней.
– Но это правда.
– Это было правдой. – Мои губы трясутся. Я поднимаю подбородок и эмоционально взмахиваю руками. – Теперь я другая. Все теперь другое, Эрих. Я больше не та девушка, к которой ты испытывал чувства.
– Ты та девушка, к которой я испытывал чувства вчера, и к которой буду испытывать чувства завтра. И мне неважно, что ты сделала. Я оправдаю тебя, потому что люблю тебя.
Я смотрю вверх, пытаясь не заплакать. Моргаю, прикусываю губы, а затем невольно подаюсь вперед и утыкаюсь носом в его грудь. Мои руки взмывают на его плечи, и Эрих в ту же секунду прижимает меня к себе так близко, что перехватывает дыхание.
– Прости меня, - срывающимся голосом, шепчу я. – Прости, я не хотела.
– Я знаю.
Парень отпускает меня. Берет полотенце, смачивает его в холодной воде и аккуратно протирает мой порез на запястье. При этом в глазах у него темнеют зрачки. Мне стыдно, и мне больно. Я хочу верить Эриху, хочу стать той, кем была когда-то. Но это невозможно.
– Я думала, что поступаю правильно.
– Забудь об этом.
– Как?
Эрих не отвечает, потому что об этом невозможно забыть. Он просто говорит: