У каждого свой ад

Шульц Юлия

Владимир Алексеевич развел руками:

– Заточенное с двух узкое сторон лезвие с острым концом длиной не более тридцати сантиметров.

– Спасибо, - сказала я.

– Саша, - позвал меня Владимир Алексеевич, когда я уже была возле двери.
– У всех тел на лбу были вырезаны латинские буквы. Я хорошо знаю латынь, но ни в одно известное мне слово они не сложились.

– А у вас же, наверное, остались фотографии?
– подхалимским голосом спросила я.

– Ты их все равно не получишь. Тем более, они не у меня, а в материалах дела. И не надо больше этим интресоваться.

Позавчера и вчера появились такие же трупы.

– Что?
– воскликнула я.

– Вот старый дурак... Проболтался, - начал ворчать на себя Владимир Алексеевич, но тут у него на столе зазвонил телефон.

– Да, - ответил он.
– Хорошо. Еду.

– Что случилось?

– Труп случился. Третий, - ответил Владимир Алексеевич и стал поспешно собираться.

– Я поеду с вами.

– Нет, Саша. Тебе там делать нечего. Да и не пустят тебя на место преступления.

– Владимир Алексеевич, - я сложила ладони в умоляющем жесте, - позвоните мне, пожалуйста, когда вернетесь.

– Саша, ты же все равно не отстанешь?
– со вздохом спросил он, а я утвердительно закивала головой.

Наверное, никто не любит ожидание. Время на часах как будто останавливается, сосредоточиться на работе невозможно и постоянно проверяешь телефон в надежде, что он вот-вот зазвонит. Даниил прекрасно и один справлялся с работой, поэтому я решила окончательно привести в порядок документацию и разобрать вещи, которых накопилось здесь предостаточно, потому что в больнице я, пожалуй, проводила больше времени, чем дома.

Когда я собрала несколько внушительных пакетов, на улице уже стемнело. Не выдержав мучительного ожидания, я набрала номер Владимира Алексеевича. Он ответил почти сразу:

– Что ж ты такая нетерпеливая? Через пару минут буду на месте.

– Бегу к вам.

Я вышла из ординаторской и увидела Даниила, который направлялся в мою сторону.

– Даниил, - виноватым тоном начала я, - мне снова нужно ненадолго отлучиться. Извините, что постоянно бросаю вас в первый рабочий день.

– Ничего, пока справляюсь, - с улыбкой ответил он, а потом спросил уже серьезно: - Саша, у вас что-то случилось?

– Нет...То есть не знаю...Это долгая история, и я пока сама в ней не разобралась.

– Если вам нужна будет помощь, то только скажите.

– Спасибо. И вы и так уже помогли, взвалив на себя всю работу.

Владимир Алексеевич сидел за рабочим столом, устало откинувшись на стуле и прикрыв глаза рукой. Услышав мои шаги, он сказал:

– Что-то я устал от всего этого. Старею, наверное.

– Ну что вы...
– протянула я подхалимским голосом.
– Вы еще дадите фору любому тридцатилетнему парню.

– Эх, подлиза, - рассмеялся он, убирая руку от лица, - пришла узнать про труп? Ты хоть представляешь, какую головомойку нам устроит Глеб Андреевич, если узнает, что я за его спиной рассказываю посторонним подробности убийств?

– Но ведь мы ему об этом не расскажем?
– спросила я. Черт, а ведь совсем не подумала, что этим делом занимается бывший.

– Саша, Саша...
– с горечью протянул Владимир Алексеевич.
– Был бы жив Савелий, отлупил бы тебя за то, что лезешь, куда не просят.

–

Но он мертв, - напоминание об отце болью отозвалось в груди, - и убийца его до сих пор не наказан.

Судмедэксперт внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Ладно, я расскажу тебе все, что знаю. Об остальном можешь спросить у Глеба, хотя не советую. Еще полчаса назад он был злой, как черт, когда увидел очередной труп. Итак, начну издалека...

Чем дольше говорил Владимир Алексеевич, тем дурнее мне становилось. Каким же надо быть извергом, чтобы так издеваться над людьми. Первый труп появился десять лет назад двадцать пятого декабря. Молодой мужчина получил удар в сердце и был сброшен с девятого этажа. На лбу вырезана латинская буква “S”. На следующий день похожее убийство - удар в сердце, буква “I”, но на этот раз женщина и выколотые глаза. Следующим трупом снова стал мужчина. Убит в своей квартире, на лбу вновь вырезана буква “I”, смертельный удар в сердце и отрезанный язык, плавающий в унитазе. Четвертому несчастному перерезали сухожилия, вырезали букву “А” и вновь острым предметом поразили главный орган. Пятая жертва была задушена, именно это и послужило причиной смерти, но не обошлось и без нанесенного в сердце удара, на лбу буква “А”. Последние двое получили буквы “G” и “L”, то же самое поражение в третье межреберье с левой стороны, только одному запихнули в глотку хлеб, а второго кастрировали.

– Какой ужас, - поежившись, только и смогла сказать я.
– И теперь это повторяется?

– Да. Уже три трупа. Такие же удары в сердце, одно падение, выколотые глаза и отрезанный язык в унитазе. Буквы тоже повторяются “S”, “I”, “I”.

– Но сегодня уже двадцать восьмое декабря. И если следовать логике, то сегодня должен появиться четвертый труп.

– Возможно, - ответил Владимир Алексеевич, - учитывая, что с момента смерти последней жертвы прошли почти сутки.

– А вам не кажется, что это похоже на какой-то ритуал?

– Интересная версия, но с ней лучше иди к Глебу. Проработка версий не моя работа, а его.

В кармане моего халата начал разрываться телефон. На дисплее высветился номер Глеба. Помяни к ночи, называется. Отвечать я не стала. Но сразу за звонком последовало сообщение: «Найди судмедэксперта. Срочно! Не можем до него дозвониться». Я показала смс Владимиру Алексеевичу.

– Наверное, телефон в машине оставил. Можно позвонить?
– спросил он.

– Конечно.

Разговор был короткий, и говорил только Глеб. По выражению лица Владимира Алексеевича я поняла, что моя догадка насчет четвертого трупа оказалась верной.

– Ждите. Иду.

– Идете?
– спросила я.
– Где нашли труп?

– В парке за больницей. Причем, нашел его сам Глеб.

Если в прошлый раз я ждала вестей, сидя в больнице, то теперь решила воочию увидеть тело. Надеюсь, кошмары потом по ночам мучить не будут. В парк проще всего было попасть, выйдя на улицу через приемное отделение, дабы не огибать здание по кругу. Я накинула пальто прямо на халат и поспешила вниз. Уже в дверях меня окликнула Катя.

– Саша, что-то тебя сегодня целый день не видно. Пытаешься увильнуть от работы.