У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Вскоре к трем следам примкнуло еще три. Пленника, по-видимому, часто толкали в спину, так как временами он бежал, что бы не упасть. Затем она обнаружила след падения. Ее удивила неуверенная поступь Олега: следы часто вели в сторону. По ним шли следы боевиков. Получалось, что они вытаскивали пленника на тропу. Что-то с Шергуном было не так. Подумав, Степанова решила, что у полковника просто завязаны глаза.
Все чаще стали появляться каменные уступы, покрытые лесом. Серые камни выглядели мрачно. Темные ели качались и гудели от проносившегося поверху ветра, который не достигал низа распадка. Степанова перебегала от дерева к дереву, сняв автомат с предохранителя и достав метательные ножи. Следы вели все дальше и дальше, петляя между каменистых гряд. Из-за густого ельника становилось все сумрачнее. К тропе вплотную подходили густые колючие заросли кустарника. Его ветви настолько переплелись, что Марине пришлось несколько раз обходить заросли. Впереди что-то мелькнуло и она приникла к дереву.
Из-за поворота показался человек в камуфляже с черной бородой, за ним еще один. У второго на плече лежал пулемет. Они шли не спеша, лениво оглядывая деревья. Марина приготовила ножи и спокойно ждала, тревожно поглядывая на дерево у поворота. Больше никого не было. Чеченцы переговаривались о делах какого-то Махмуда. Они явно чувствовали себя спокойно и ничего не опасались. Прошли в пяти метрах от нее.
Нож вошел под левую лопатку заднего чеха. Он замер и начал медленно заваливаться, роняя пулемет. Тот мягко воткнулся прикладом в опавшую хвою. Рядом рухнул труп хозяина. За пару секунд женщина подскочила к переднему бандиту и опрокинула спиной на землю. Он еще только начал поворачиваться на шум за спиной, а уже очутился на мокрой траве и чуял лезвие ножа у горла. Ошеломленный неожиданным нападением чеченец, вытаращив темные глаза, смотрел на женещину и молчал. Марина отшвырнула в сторону его автомат, сорвала ремень с кобурой и ножнами. Тихо сказала, расстегивая жилет с боеприпасами:
— Скажешь мне все, жить будешь. Не скажешь, приткну, как барана.
Боевик внимательно разглядывал зеленые глаза, сверкающие из-под маски. В горло ощутимо упиралось лезвие, он чувствовал холод и остроту клинка, так как по горлу что-то текло, а кожу щипало. Он понимал, что напавший не шутит. Дар речи вернулся. Чеченец спросил:
— Ты Искандер?
Марина решила не скрываться:
— Да. Где держат полковника?
Он посерел лицом. На его физиономии пронеслась целая гамма чувств. Степанова без труда «прочла» — «так скоро мы тебя не ждали». Бандит между тем судорожно выдохнул:
— Мы знаем, что ты всегда держишь слово. Я скажу. За поворотом через полкилометра раскинулся наш лагерь. Полковник в крайней палатке справа.
— Куда повели ребят? Сколько народу в лагере? Кто командир? Когда меня ждут и где расположена засада?
Лежавший бандит не сводил с нее глаз:
— Сюда же ведут, другой тропой. Там идти тяжело и долго. Часа через четыре будут. В лагере сорок человек. Вокруг еще двадцать. Командир Махмуд Яндиев. Здесь не все люди. Мы ждали тебя завтра под утро с той стороны. В засаде сидят еще двадцать человек.
Степанова порадовалась своей интуиции:
— Вы шли в караул или на задание?
— На задание. Должны были пропустить тебя, а затем идти следом и отрезать путь к отступлению. Там скалы со всех сторон и сбежать невозможно. Махмуд сказал, что нас двоих вполне достаточно.
— Где стоят караулы?
— В двухстах метрах от лагеря через каждые сто метров.
— Ахмад здесь?
— Нет. Он будет послезавтра.
— По его приказу схватили полковника? — Чеченец кивнул. Все подтвердилось. Она отодвинулась от бандита: — Снимай жилет и не вздумай дернуться. Делай все медленно, чтобы я постоянно видела твои руки.
Он послушался. Сел и аккуратно сняв жилет с боеприпасами, положил на землю. Все так же не спуская глаз, спросил:
— Что ты со мной сделаешь?
— Свяжу и оставлю под деревом. На обратном пути освобожу или твои соплеменники освободят. Не замерзнешь.
Она спеленала его за полминуты, стянув ноги с руками морскими узлами. Бородач не сопротивлялся, надеясь скатиться по склону, когда она уйдет и перекатами добраться до постов. Женщина, словно подслушав его мысли, подтащила его к дереву чуть выше и привязала к стволу:
— Так ты не скатишься на тропу.
Боевик, не сдержавшись, вздохнул. Степанова заткнула рот пленника его же кепкой, а чтоб не выплюнул, перетянула сверху бинтом. Подмигнула:
— Посиди. Я скоро.
Оттащила труп боевика в кусты, предварительно разоружив и засыпала почерневшими листьями. На всякий случай замаскировала следы. Пулемет с парой обойм, автоматы, гранаты, жилеты прихватила с собой. Напротив поворота, низко пригибаясь к земле, поднялась по склону вверх. Оглядевшись, устроила пулеметное гнездо за двумя валунами, почти вплотную примыкавшими друг к другу. Выставила ствол в зазор сверху между ними. Обзор был прекрасен. Оставила все бандитское вооружение здесь. Сама вновь скользнула вниз.
Прошла метров двести. Начало смеркаться. Темные ели надежно прикрывали ее передвижение. Болтовня скучавших бандитов, поставленных в дозор, оказалась надежным ориентиром. Она даже разобрала, что говорили о ней и усмехнулась, обходя пост. Отволгшие от влаги ветки прогибались под ногами, не мешая бесшумному передвижению.
Степанова не торопилась. Шла осторожно. Чутко прислушиваясь к каждому шороху и звуку. Ей требовалось дождаться прихода пленных ребят. Лагерь лежал перед ней, как на ладони. Пока окончательно не стемнело, она смогла разглядеть его, отметив в памяти расположение временных жилищ. Около десятка палаток было раскидано на свободном пятачке между деревьев. Все они стояли напротив друг друга. Марина ухмыльнулась. Две стояли на отшибе от остальных.
Вскоре она находилась рядом с крайней палаткой. Внутри горела то ли свеча, то ли фонарь. Пахло горелым мясом. До ее слуха донеслись сдавленные стоны. Затем хриплый голос на ломаном русском спросил:
— Ты будешь говорить или нет? Нам надо знать, кем является Искандер? Что от нее ожидать? Почему она нужна Ахмаду живой? Говори! Ты же знаешь! Назови ее настоящее имя…
Послышался звук удара и снова приглушенный стон. Человеку явно заткнули рот. В глазах женщины потемнело от злости, когда она подумала об Олеге. В отряде Яндиева собралось немало садистов, ни в чем не уступающих своему кровавому вожаку. Степанова уже наслушалась о «развлечениях» бандита. Она быстро подкралась к палатке. Прислушалась. Из-за моросившего дождя боевики попрятались и поблизости никого не было. По всей видимости они надеялись на внимательность часто расставленных постов.
Степанова пальцем отвела полог в сторону и осторожно заглянула внутрь в узенькую щель: по пояс раздетый Шергун, в распятом положении, лежал на двух чурках и досках, положенных крестом. Изо рта торчал кляп, волос и глаз не было видно из-за накинутой тряпки, но она узнала его широкую грудь. Над ним склонились два чеченца. Один раскалял в пламени свечи нож, поглядывая на пленника с кривой улыбкой, второй как раз делал надрез на груди. Голова полковника перекатывалась из стороны в сторону. Кровь и волдыри от ожогов покрывали грудь.