У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Степанова молча дотянулась левой рукой до лежавшего на кушетке тельника и стараясь не задеть лица, одела на него. Ей пришлось самой поднимать отяжелевшие руки мужчины и проталкивать в рукава. Точно так же натянула куртку и бушлат. Сверху натянула теплую шапку. Взяла за руки:
— Пойдем со мной…
Вывела из больничной палатки и повела к расположению спецназа, поддерживая за пояс. Шергун двигался с трудом. Каждый шаг он делал словно через силу, то и дело запинался и останавливался. Она терпеливо ждала в эти моменты. Ни слова не говорила и не торопила. Марина ввела полковника внутрь палатки и попросила сидевшего за столом Огарева:
— Геннадий Валерьевич, не могли бы вы разрешить мне поговорить с полковником Шергуном один на один?
Спецназовец внимательно взглянул на покачивающегося мужчину и решительное лицо женщины. Встал и направился к выходу:
— Разговаривайте и не спешите. Мне все равно в штаб надо сходить…
Степанова сняла с офицера бушлат, шапку и усадила Олега за стол. Присела напротив мужчины на корточки. Взяла его руки в свои. Тихо сказала:
— Олег, я догадываюсь, что ты думаешь. Жалеешь, что тебя не убили. Думаешь, как жить в темноте? Не смотря на свою силу, ты растерян. Разве не так?
Он кивнул и сглотнул комок в горле. Она продолжила:
— Ты одинок, как и я. Но у меня есть дети и в них мое спасение. Ради них я преодолеваю и кровь, и убийства, и войну, оставляя сердце способным и на жалость, и на любовь, и на сострадание с терпением. Я не имею права озлобиться и должна оставаться матерью! Ты убежденный холостяк. Я не раз слышала это от генерала и моего покойного мужа. Что тебя так оттолкнуло от женитьбы, не знаю, но сейчас, пусть это против правил, я предлагаю тебе жениться на мне. Я никому тебя не отдам, стану твоими глазами и твоими руками. Нас толкнуло друг к другу в объятия задание, но для меня та ночь не прошла бесследно. Мне хотелось почувствовать себя просто женщиной и ты дал мне это ощущение. Хотя для тебя та ночь, наверное, ничего не значит. Очередная интрижка…
Шергун долго молчал. По напряженному подбородку она видела, что он прислушивается к ее словам и обдумывает их. Она не торопила и терпеливо ждала. Наконец, он глухо сказал:
— Это не так. Ту ночь с тобой я никогда не забуду. Со мной такого не случалось. Мне не хотелось уходить, как бывало раньше. Я не хотел оставлять тебя одну. Сколько раз прокручивал ту ночь в памяти и не сосчитать… Марина, в тебе жалость говорит. Жить с калекой тяжело, я не желаю тебе этой участи…
Она решительно прикрыла ему рот ладонью:
— Помолчи, Олег. Ты не калека и не имеешь права так думать о себе. Да, ты не видишь, но у тебя есть ноги, есть руки и есть очень умная голова. Той ночью ты понял мое одиночество и не оттолкнул, так почему теперь ты отталкиваешь меня? Это не жалость, это попытка стать нужной.
Он отрицательно покачал головой:
— Я не готов дать тебе ответ. Извини.
Марина поняла, что в будущем получит отказ. Ему не приятна сама мысль, что кто-то станет заботиться о нем ежедневно. Олег, привыкший рассчитывать только на себя, считал это унижением и потерей чувства собственного достоинства. Встала вплотную перед сидевшим офицером и тихо попросила:
— Олег, пожалуйста, встань и обними меня…
По его полуоткрывшимся губам поняла, что он удивился. Шергун медленно встал и протянул руки. Она придвинулась и легонько, стараясь не причинить боли, прижалась к его телу. Осторожно обняла за пояс. Его руки легли ей на плечи. Ладони слегка подрагивали. Марина запрокинула лицо и горячо прошептала:
— А теперь поцелуй так, как целовал тогда!
Он вздрогнул и хотел отстраниться, но она не дала. Притянула его голову за шею и прижалась к холодным, дрожащим губам. Он не отвечал, но она не отпускала и Шергун не выдержал. Он вдруг со всей силы обнял ее. Марина испугалась, что он разбередит раны на груди. Полковник целовал долго и с такой ошеломляющей страстью, что в груди женщины заболело. Тяжело дыша, выдохнула:
— У тебя же грудь болит…
Он не отпускал ее. Гладил по плечам и шее. Придя в себя, тихо сказал:
— Ерунда…
Хотел отстраниться и сесть, но она удержала и остановила вопросом:
— Ты чувствуешь мое тело? Ты помнишь его?
Олег, не понимая к чему она клонит, еле слышно ответил:
— Да…
— А я помню тебя. Мне будет в радость заботиться о тебе. В этом нет ничего унизительного, пойми. Теперь ответь — ты женишься на мне?
Полковник догадался, что она поняла его нежелание принять помощь со стороны и судорожно выдохнул:
— Женюсь…
Марина усадила его на стул и вновь присела на корточки рядом, не отпуская мужских ладоней:
— Олег, что тогда произошло?
Он поднял руку и провел пальцами по ее лицу. Почувствовал следы от слез, но теперь его это не оскорбило. Вздохнул:
— На повороте в броню врезались две бутылки с горючей смесью. Раздались выстрелы. Горящий бензин попал мне в глаза, но я успел спрыгнуть на землю. Было больно. Больше ничего не видел. Потом слышал два взрыва. Кто-то из десантников успел накинуть мне на голову бушлат и потушил огонь. Мы опомниться не успели, как на нас накинули большую сеть. Вот так и схватили. Они добили раненых, но меня не убили, хотя я надеялся. Они не скрывали, что я приманка для поимки тебя. Я очень испугался, когда узнал их планы.
— Еловую веточку ты оторвал?
— Ты по ней нашла меня?
Она не стала разубеждать:
— По ней. Заметила в стороне. Меня заинтересовало. Вскоре замаскированный след обнаружила… — Степанова немного помолчала, а затем сказала: — Я сбегаю на кухню, обед принесу. Поедим и спать. Самолет будет только послезавтра. Так что мы с тобой отдыхаем.
Олег поднял голову, прислушиваясь к шорохам и позвякиванию котелков. Попросил:
— Ты не говори никому, что мы собираемся пожениться. Ладно?
Она ласково провела рукой по его подбородку:
— Как скажешь. Пока меня не будет, глупостей не совершай.
Он кивнул. Марина выскочила из палатки. По щекам текли слезы. Она не любила Шергуна с той страстью, с какой любят мужчину, но поступить иначе не могла, так как чувствовала, что является именно тем человеком, который удержит полковника от самоубийства. Он был для нее хорошим другом и все. Некстати вспомнился Костя Силаев, его глаза и скупая улыбка. Из-за слез не видела дороги. Наткнулась на угол соседней палатки. Кое-как вернулась на тропу. Огарев стоял с мужиками метрах в ста и курил. Увидев, что женщину шатает, он решительно направился к ней. Остановил, положив руку на плечо: