У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Нет! Она едет со мной. Анжела слишком красива, а этот парень, как я заметил, пытался за ней ухаживать. Я не оставлю ее ни с кем!
Это заявление явно выбило из колеи обоих иностранцев. Они взглянули на Руслана, но тот не отвел глаз. Отрешенное выражение с его лица исчезло. Он смотрел смело и твердо. Пакистанец и иранец переглянулись, а затем кивнули:
— Хорошо. Пусть едет, но в дальнейшем вы отвечаете за все.
Кэмпбелл решительно махнул левой рукой, другой обнимая Марину:
— Согласен. — Тут же перешел на английский. — Господа, нет причины бояться. Совещание будет идти на английском языке, а эта дурочка вообще ни одного языка не знает, кроме русского.
Исмаил Кармаль растерянно сказал:
— Но ведь кое-кто из собравшихся не знает языка!
Патрик небрежно махнул рукой:
— Тогда вам придется записать мою речь на диктофон, перевести и сделать распечатки. Если хотите, я сам переведу, но записывать должен кто-то из русских. По-русски я пишу плохо.
Иностранцы согласились. Спустились вниз. Салманов вновь сел за руль «Тойоты». Марина оказалась зажата на заднем сиденье между Кэмпбеллом и Кармалем. Полонский держал руку Марины в своей и слегка поглаживал пальцы. Арабы переглядывались и вздыхали. Все знали о тяге ирландца к женскому полу. Автомобиль остановился возле клуба АЗЛК. Абдул Гамид выбрался из автомобиля и заговорил на английском:
— Месяц назад мы сняли здесь пустующее помещение и часто проводим собрания. Место идеальное. Организаций здесь много и уследить за всеми невозможно. Никто не вмешивается в наши дела.
Патрик остановился, окинул огромное серое здание внимательным взглядом. Затем осмотрел территорию. Спокойно спросил:
— Съезд вы тоже планируете провести здесь?
Гамид поглядел на него:
— Чем плохо? Никто не интересуется, чем мы тут занимаемся. Русским, похоже, вообще на все плевать. Решение уже принято. Помещение, которое мы арендуем, огромно и способно вместить более сотни человек. Мы поставили кондиционеры, чтобы не было душно. Вы чего-то боитесь или у вас имеется другое помещение?
Последние слова были сказаны с явной издевкой. Кэмпбелл холодно посмотрел на Абдул Гамида:
— Помещения у меня нет, просто я смотрю — здесь очень много людей. Нам могут помешать.
— Не смогут. Двери поставлены двойные. Даже их хваленый ОМОН выбить с одного раза не сможет. К тому же, в охране у нас свои люди и предупредят, если появятся непрошенные гости. От пульта охраны идет дополнительный кабель с кнопкой к нам.
— Тогда я спокоен. Вы все предусмотрели, уважаемый Абдул Гамид.
Пакистанец слегка поклонился, наблюдая за скучающим лицом женщины:
— Спасибо. Я рад, что вы оценили наш вклад в дело подготовки к священной войне. Вы увидите, сколько русских мы смогли привлечь в наши ряды.
Марина, едва они замолчали, потрясла Кэмпбелла за рукав:
— Патрик, я хочу купить себе несколько журналов, чтоб не скучать. Я понимаю, что у тебя дела, но надо же мне как-то развлекаться, раз уж не понимаю твоего языка? Иначе я усну от скуки.
Кэмпбелл посмотрел на Гамида и Кармаля, слегка кивнул им и направился к лотку с газетами и журналами:
— Выбирай!
Степанова тут же схватила в руки «Бурду Моден», «Элле», «Мой уютный дом» и «Мода», даже не обратив внимания на прочие журналы. Пакистанец с иранцем переглянулись и покачали головами. Женщина показалась им совершенного безопасной. Они оба успокоились. Марина внимательно осмотрела прилавок. Спросила замерзшего парня-продавца с ярко-красным носом:
— «Мира звезд» нет?
— К сожалению…
Патрик расплатился за журналы. Компания вошла в здание клуба. Немного попетляла по коридорам и наконец подошла к широкой черной двери с кодовым замком. Женщина мигом определила — металлическая дверь и наверняка укреплена длиннющими штырями. Но какое удивление она испытала, когда и вторая дверь оказалась металлической! Мало того, она явно была из стали. Толстой, в палец толщиной. В помещении имелось четыре больших окна, но все они снаружи были снабжены крепкими решетками, а изнутри имелись металлические ставни. Зал представлял собой крепкую линию обороны и просто так ворваться сюда было невозможно.
Глава 10
Генерал-полковник Бредин аж присвистнул, увидев на экране бастион. Марина встала так, что он без труда засек комбинацию цифр, набранную Гамидом. Откинувшись в кресле, довольно потер руки и прошептал:
— Теперь и место знаем. Ай да музыкант! К награде представим, только бы все закончилось.
Внутри помещения стояли длинные ряды стульев и небольшая трибуна возле самых окон. Большая часть мест оказалась занята публикой. Вообще в зале собралось человек около семидесяти, большинство молодые мужчины от восемнадцати и до тридцати. Кэмпбелл усадил Марину на последний ряд, сам отправился в первые ряды. Она сняла шубку и аккуратно пристроив ее на коленях, принялась разглядывать журналы. Руслан демонстративно сел рядом, но Степанова сделала вид, что увлеклась фотографиями модной одежды.
В это время мнимый Кэмпбелл влез на трибуну. На краю лежало несколько диктофонов. Традиционных листочков в его руках не было, но это никого не удивило. Ярый поборник ислама уже настолько привык выступать с речами, что знал все слова, какие необходимо сказать в тот или иной момент наизусть. Он размахивал руками, поворачивался то в одну сторону, то в другую, буквально брызгая слюной. Во время одной наиболее громко сказанной фразы, Маринка сделала вид, что вздрогнула и удивленно поглядела на оратора. Потом взглянула на соседа. Наклонилась и спросила:
— О чем он так рассказывает, что аж кричит?
Руслан слегка отвернул голову, чтобы его лицо не было видно и сказал:
— Призывает к джихаду всех мусульман.
Маринка задумчиво посмотрела на Салманова и кивнула:
— Вообще-то к молитве муэдзин, насколько я слышала, призывать должен. Выходит Патрик не профессор?
У мужика глаза чуть из орбит не выскочили. Он прошипел:
— Ты считаешь, что джихад — молитва?! Ты что, газет не читаешь? Джихад — это война против всех, кто не мусульманин. Поняла?