У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Может нам проверить?
Она покачала головой:
— Не стоит светиться, пусть думают, что мы не догадываемся, но узнать, кто слушает, не мешало бы. Только это я поручу не вам, а милиции. Не хочу вами рисковать, а у них возможностей побольше нашего.
Старший лейтенант милиции все понял с полуслова. В последнее время он практически работал на Марину и был весьма доволен этим обстоятельством. Коллеги по работе охотно откликались на просьбы «помочь». Рядовым милиционерам нравилось наблюдать по «ящику», как корежит депутатов после выпадов Степановой. Большинство мужиков в милиции были нормальными парнями, которых те же самые депутаты ткнули в грязь. Демин кивнул:
— Сделаем, Марина Ивановна. То, что вы просили, мы достали. Мальчишки сейчас подойдут, они уже здесь.
Лейтенант осторожно достал плотно завернутый целлофановый пакет с обычными куриными яйцами и рассмеялся:
— Химики сказали, что запах на коже держится несколько суток, хоть мойся, хоть не мойся. Можно облиться духами с ног до головы и все равно не поможет. По запаху теперь выясним, кто их нанимал. Я не сомневаюсь, что они сейчас к этому деятелю рванут… Машину им сменить придется, но продать не смогут. Кто же с таким ароматом купит? Ваши «друзья» этот урок надолго запомнят. Я попросил понюхать, до туалета еле добежал…
Юрий хохотал, а спецназовцы, не особо веря в химический состав, хмуро переглядывались, считая трюк пустой забавой и бесполезной тратой времени. Они предпочли бы просто основательно отволтузить шпионов. Второй милиционер, сержант, прислушался и пояснил:
— Сейчас представление будет, сами увидите! Я уже сталкивался. А вон и пацаны спускаются, они в нашей дежурке сидели…
С лестницы спускались трое подростков лет четырнадцати-пятнадцати. Коротко остриженные, в драных джинсах и широких бесформенных теннисках, на которые сверху были напялены джинсовые безрукавки. Настороженными глазами они уставились на мужиков в камуфляже. Один присмотрелся к Марине и обернулся к приятелям. Ни мало не смущаясь, заявил:
— Вот эту тетку я по ящику видел!
Демин строго посмотрел на парнишку:
— Забудь о ней! И вы тоже. Делаете, как договорились и исчезаете, словно вас и не было. Я со своей стороны тоже обещаю кое о чем забыть. Постарайтесь не разбить до того и не вздумайте сами понюхать! Аромат вы и потом учуете.
Мальчишки кивнули и ухмыльнулись:
— Поняли, поняли… Ну, мы пошли!
На головах, как по волшебству, появились черные платочки с черепушками, цепями и тенетами, а на лицах огромные черные очки. Светлоглазый паренек, который видимо был за лидера, забрал пакет с яйцами и раздал по три штуки приятелям, себе оставил четыре. Уточнил у лейтенанта:
— Вон та серая «Тойота» с тремя мужиками внутри?
Демин кивнул и выключил в подъезде свет, чтоб было удобнее смотреть. Подростки вышли. Через стекло в двери было видно, как они небрежными походками направились в сторону нужной машины. Руки были засунуты в карманы бесформенных шаровар. Окна в машине были открыты из-за необычайно теплого «бабьего лета». Маринкины преследователи лениво покуривали, изредка поглядывая на подъезд. Они внимания не обращали на подходивших пацанов. Степанова расслышала крик:
— Пли!
Спецназовцы ясно видели, как яйца бились на груди мужиков и сиденьях. Скорлупа стекала вместе с белками и желтками по чехлам и одежде. Все десять яиц попали в салон. Подростки, зажимая носы, рванули со двора с такой прытью, что лейтенант снова захохотал:
— Учуяли!..
В машине между тем происходило что-то странное. Все трое мужиков бешено рвались наружу. Машина ходила ходуном, а они никак не могли открыть дверцы. Почти до пояса все трое высунулись на улицу через окна. Глаза вытаращились, волосы растрепались, галстуки переехали на бок. Они уже не напоминали тех спокойных увальней, что сидели в машине несколько секунд назад. Их кашель, чихание и проклятья доносились в подъезд. Один попробовал выскочить через открытое стекло и застрял. Он свешивался головой до самого асфальта, цепляясь за него руками. Наблюдавшие видели, как его рвало. Слезы летели во все стороны. Мужик при этом еще успевал орать что-то нечленораздельное.
Двое других наконец-то выскочили из автомобиля. На четвереньках добежали до травки, покрытой желтыми листьями и попадали там, скорчившись от спазм в желудке. Застрявший вцепился пальцами в асфальт и все же сумел выдернуть тело из ловушки. Отполз на обочинку и лежал, уткнувшись носом в траву. Около получаса мужики приходили в себя. Между тем вокруг начали собираться зрители, но близко не подходили. Никто не в силах был выдержать вонь, исходящую от автомобиля и этой троицы. Стояли, зажимая нос. Издали давали советы и даже притащили пару ведер воды и мыло.
Степанова с охраной и милиционеры рыдали от смеха. Кое-как женщина со спецназом поднялись к себе и прильнули к окнам. С удовлетворением наблюдали, как троица, шатаясь, встала на ноги и скрючившись пополам, подползла к воде. Не обращая внимания на столпившихся поодаль людей, поскидывали рубашки с отпечатками яиц и попытались отмыться, но не тут-то было. В открытую форточку до Марины донеслись слова кого-то из жильцов:
— Едьте домой и посидите в ванной!
Четкий мужской голос произнес:
— Не поможет! Это похоже на секрецию желез скунса, к тому же концентрированную. Если это так, то машину смело можно полгода держать с открытыми дверцами, никто не залезет, но вначале стоило бы убрать ее с нашего двора. Парни должны сидеть в ванной около недели, желательно в томатном соке и подальше от нормальных людей…
Мужики подняли головы от ведра, слушая знатока. У одного из них вырвался дикий вопль:
— Моя машина!.. У-у-у!
Следом зазвучал такой мат, что народ начал расходиться. Троица о чем-то совещалась, склонившись над ведром. У одного из них в руках появился мобильник. Он долго объяснялся по телефону с абонентом, затем горестно махнул рукой. Все направились к машине, но не дойдя, рванули к травке и вновь склонились над ней. После пятой или шестой попытки, они все же забрались в машину. Рубашки так и остались валяться на траве. Пассажиры высунули головы наружу. Даже водитель не смог смотреть на мир через лобовое стекло и скорчивши позеленевшее лицо, словно Баба Яга, выехал со двора.
Своей рожей он до полусмерти напугал двух бабуль, входивших во двор. Бабки вначале скривились от ужасного запаха, а затем судорожно принялись доставать из карманов валидол и валерьянку, часто крестясь. По бледным лицам троицы вперемешку текли слезы и сопли. Когда они выехали со двора, жильцы облегченно вздохнули.
Спецназовцы катались по полу. Они уже не могли смеяться. По щекам текли слезы, а изо ртов вырывалось иканье и хрип. Внизу угорали милиционеры. Но если бы они знали, что станется с вонючей троицей дальше, они бы смеялись еще не так…