У каждого свой путь.Тетралогия

Рябикина Любовь

— Когда я выпишусь, ты поможешь мне ее найти?

Степанова держала его руки в своих всю дорогу. Кивнула, пожав холодные пальцы:

— Обязательно найдем! Я всех девчонок в деревне знаю. Подробно опишешь мне ее, когда поправишься и найдем…

Когда носилки вытащили из машины, Павел потерял сознание. Маринка, больше не сдерживаясь, горько заплакала, уткнувшись лицом в грудь мужа. Они просидели в больничном коридоре до восьми утра. Из операционной вышел усталый хирург. Стащил маску с лица. Посмотрел на воспаленные

от слез и бессонной ночи глаза юной женщины и сообщил:

— Операция прошла успешно. Он будет жить. Если бы кто-то не догадался зажать рану, истек бы кровью. Серьезно задета печень. Остальные органы не пострадали.

Маринка подняла голову на мужа и в тишине сказала:

— Я знаю, кем хочу стать. Обвинителем!

Врач внимательно посмотрел на нее:

— Это вы держали рану? — Степанова кивнула. Мужчина протянул ей руку: — Благодаря вам парень выжил. Это получилось у вас интуитивно или осознанно?

— Интуиция сработала. Скажите, мы не могли бы взглянуть на Павла? Хотя бы через стекло…

Хирург повернулся:

— Пошли!

Малых появился в части через месяц. Похудевший и побледневший после больницы он, не заходя к себе, зашел к Степановым. Маринка только что прибежала со школы и собиралась пообедать. Саша находился на службе. На стук в дверь крикнула:

— Входите!

Павел шагнул через порог:

— Привет, Марин! Сашка на службе?

Она улыбнулась:

— На службе. Выписали, Паш? Или только в баню отпустили?

— Выписали.

— Проходи. Присаживайся. Как себя чувствуешь?

— Нормально, как и до ранения. Хочу поблагодарить тебя. Мне хирург на прощание рассказал… Если бы не ты… Спасибо! Я пойду.

Маринка потупилась:

— Да ничего я не сделала и благодарить не за что. Садись со мной обедать! У вас все равно ничего не готовлено. Лозовой с Татарниковым частенько притаскивают продукты мне и просят сготовить обед и ужин для них. Так что, раздевайся и садись к столу.

Лейтенант не стал спорить. Снял куртку и шапку. Спросил:

— Степанов не приревнует?

Женщина рассмеялась:

— Какие ты глупости говоришь! И ты, и Олег, и Юрий для меня друзья. Саша это понимает и глупостью не страдает. Садись! — Налила тарелку щей. Брякнула в них ложку сметаны и подвинула хлеб: — Наваливайсь! Вон ты какой худой стал, да бледный.

— А ты?

— И я сяду. Только второе разогревать поставлю…

Малых не заставил себя упрашивать. В стену раздался стук. Павел удивленно посмотрел на Марину. Она рассмеялась:

— Собинов стучит. Мебель переставляет. Наверняка, полки навешивает! Третий день за командира Варнавин управляется. Тебе смеяться было нельзя, мы и не рассказывали. Он ведь женщину в деревне приглядел. Вот почему в Новый год в деревенском клубе оказался. Настя Загайнова три года, как овдовела. Муж по пьяни на мотоцикле разбился. У нее мальчишка пять лет, уже “папой” командира зовет. Вся деревня смеялась, как Собинов Настю к себе тащил. Она из своего дома уходить не хочет, а он “в примаки” идти не желает. Шум стоит, аж на улице слышно. Петр Леонидович сгреб ребенка в охапку и к себе понес. Настя пометалась-пометалась посреди дороги и на всю деревню закричала: “Черт с тобой, перехожу!”. С Ларисой он развелся, через недельку с Настей пойдут заявление подавать. Довольный ходит, словно и не он. В мальчишке души не чает. И Настя расцвела.

Павел даже есть перестал, слушая новости:

— Вот это да! А тот парень, что меня ткнул ножом, где?

Маринка вздохнула:

— Суд уже был. Сейчас в тюрьме. Пять лет дали, как за не предумышленное. Судья учел возраст и то, что впервые попал в милицию. Так мог бы восемь лет получить.

Малых посмотрел на нее:

— Он, как я слышал, твоим дружком детства был… Я этого не хотел, ты знаешь.

Маринка строго взглянула на него:

— Павел, все правильно! Когда переступают черту, надо сажать. Мы давно уже с Колькой перестали быть друзьями. Он сам во всем виноват.

Маринка положила лейтенанту второе и принялась за щи. Пообедав, Малых поблагодарил женщину и направился к себе. Бросил сумку с мелочами из больницы на кровать и отправился на доклад к командиру. По дороге встретил Степанова. Сообщил ему, что обедал у них. Саша пожал плечами:

— Ну и что?

Лейтенант помялся:

— Чтоб недоразумений не было!

Капитан расхохотался и натянул ему шапку на глаза:

— Дурак ты! Вы для нее дружки-приятели!

Обошел покрасневшего лейтенанта и направился домой.

Наступил май. Маринку в последнее время мучила тошнота. Она с трудом скрывала от мужа отвращение к еде. Все боялась, что он отправит ее в больницу. Попадать туда перед выпускными экзаменами не хотелось и она терпела. Корпела над учебниками больше обычного. Даже на весеннюю охоту на уток и гусей не пошла. Отец, Иван Николаевич, притащил им в апреле с десяток ощипанных птиц и похвалил дочь за усердие:

— Правильно, Маринка! Тяни на золотую медаль! С ней тебе пути открыты. Поступишь учиться на юриста, как пить дать! А охота, она никуда не уйдет. Осенью сходишь.

Родители копали огород. Саша вскопал участок перед окнами. Маринка посадила овощи, зелень и цветы. Степанов, по вечерам, начал перелопачивать целину в углу. За три дня разбил довольно большую площадку. От тещи приволок пару ведер картошки и засадил:

— Хватит от родителей таскать. Пора и самим себя обеспечивать, хоть частично.

Чтоб не мешать жене готовиться к экзаменам, вечерами ходил и помогал тестю с тещей копать усад. Приглядывался к тому, как они ведут хозяйство. Спрашивал обо всем. Иван Николаевич однажды пошутил: