У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Мусульманин?
— Нет.
— Значит вокруг только трупы?
— Да. Тебя тоже собирались зарезать, я вмешался… — Марина раскинула свой спальный мешок и приказала парню: — Забирайся внутрь, чтоб не замерзнуть, а я пока рацию поищу.
Сержант подтянул непослушное от холода тело и начал влезать в спальник. Влез до половины и упал без движения. Маринка вскоре вернулась с рацией. Парень был без сознания. Она быстро вышла на связь с “Альфой” и сообщила о вырезанном блокпосте в горах. Сказала, что остается на перевале до утра и будет его удерживать сколько сможет. Просила прислать помощь. Бредин обещал помочь и отключился.
После того, как они доложили начальству о начатом эксперименте, Бредину и Горчакову приходилось докладывать начальству о каждом выходе Искандера в эфир. Вот и на этот раз Бредин направился в кабинет генерал-майора Зосимова.
Внутри находился еще один человек в гражданском костюме. Короткая стрижка и осанка выдавала в нем военного, а цепкие не приятные глаза, что он из органов. Он не представился и не подал руки, лишь коротко кивнул. По приказу генерала, полковник начал докладывать обо всем, что узнал от женщины, при кэгэбэшнике. Тот внимательно слушал, но ни разу не спросил ни о чем.
Зосимов отдал распоряжение:
— Сделайте все возможное для спасения Искандера. Он нам пригодится.
Марина постояла над распростертым телом. Она понимала, что если парня не согреть сейчас, он замерзнет из-за потери крови. Разыгравшаяся метель была ей на руку — духи не захотели возвращаться из-за пропавшего товарища и решили, что он просто отстал и догонит их, когда снег перестанет падать.
Разыскала среди камней укромное местечко, со всех сторон укрытое от ветра и очень удобное для обороны. Из-за камней все склоны прекрасно просматривались. Перетащила неподвижное тело туда. Еще раз взглянула на раненого. Пару раз роскошно выматерилась и принялась забираться внутрь, скинув бронежилет. Автомат, винтовку, пистолеты и пару гранат положила рядом. Она чувствовала худощавое стройное мужское тело. Какое-то время вглядывалась в красивое лицо. Потом принялась яростно растирать правый бок сержанта, его плечи и руки. Прижимала, дышала в лицо, стараясь не задевать рану на левом боку. Амир открыл глаза минут через двадцать. Вздохнул, прислушался к ощущениям и тихо прошептал:
— Ты женщина?
Марина вздрогнула и попыталась отстраниться, но в тесном мешке сделать это оказалось невозможно. Она зло прошипела:
— Меня зовут Искандер!
Он упрямо повторил:
— Ты женщина! Я чувствую твою грудь. Покажи мне свое лицо и я обещаю, что никто не узнает твоей тайны.
Маринка поняла, что ее “приперли” к стенке и сдернула маску:
— Смотри!
Сержант минуты три пристально вглядывался в ее лицо темными глазами:
— Красивая! Мне бы жену такую! Пойдешь?
— Нет. Я такой же боец, как и ты.
Хотела одеть маску снова, но он попросил:
— Подожди, ведь никого нет…
Его руки неожиданно крепко обняли ее и прижали к себе. Поцеловать себя Марина не дала и отвернулась в сторону. В ней ничего не дрогнуло при этом проявлении ласки, но драться с раненым не хотелось. К тому же его руки так и застыли на одном месте, не стараясь пробраться дальше. Он погладил ее по лицу кончиками пальцев и прошептал:
— Когда война кончится, я тебя найду, Искандер! И все равно возьму в жены!
Снова потерял сознание, исчерпав на объятия последние силы. Степанова натянула маску. Прижала к себе Бесланова и согревала до утра собственным телом, пока не прилетел вертолет. Выбралась, когда вертушка начала опускаться, одела бронежилет. Повесила на шею автомат, закинула за плечо винтовку. С платформы спрыгивали солдаты, прилетевшие заменить убитых. Марина коротко рассказала командиру вновь прибывших ребят о том, что видела издали. Трупы погрузили в вертолет, раненого парня разместили на носилках внутри. Степанова запрыгнула на платформу последней. Вертолет летел в Герат. Она решила лететь с ним и отдохнуть в расположении советских войск. Метель не прекращалась. Искать в такую погоду отряд басмачей не имело смысла.
Прошло еще полтора года. Марина успела за это время вызволить из плена с десяток пленных. Участвовала в боях в составе разных родов войск. Дважды была ранена. Каждый раз добиралась до ближайшего поста советских войск. Прежде чем сдаться на милость медиков, по рации связывалась с начальством и докладывала о ранении. Тут же следовал приказ начальнику госпиталя. Через сутки прибывали двое неразговорчивых мужчин в штатском. Брали с докторов подписку о неразглашении тайны Искандера и забирали молодую женщину с собой. Далее она проходила лечение в московском или подмосковном госпитале, ездила домой на неделю. Отдыхала, выслушивала новости и снова отправлялась в Афганистан.
В Пакистане в 1983 году был открыт Исламский фонд спасения. Под маркой благотворительной организации — накормить голодного и приютить бездомного — в Афганистан полным ходом шли потоки оружия, денег и наркотиков. Фонд был зарегистрирован на имя Усамы бен Ладена, не смотря на возражения шефов из ЦРУ…
Страшная жара, пыль и сушь выматывали сильнее, чем многочасовой переход. Воды во фляжке оставалось не более стакана, а до ближайшего источника километров около тридцати. Марина давно стащила маску и шла обвязав нижнюю часть лица двойным слоем марли. Сверху были неизменные очки. Светлые волосы спрятаны под кусок марли и широкополую шляпу цвета хаки. Ее слегка покачивало. Перед глазами колебалось знойное марево, но она упрямо шла вперед. Перчатки она стащила еще раньше: кожа на руках давно огрубела и ничуть не отличалась от мужской, только тоненькие кисти и маленькая ладошка могли выдать в ней женщину. Степанова получила задание разыскать в пустыне Регистан крошечный оазис, где держали нескольких советских военнослужащих.
Ее предупредили, что в лагере моджахедов находятся шесть европейцев, рядящихся под афганцев. И отряд насчитывает более сотни человек. Отправлять в пустыню отряд, означало отправить его на погибель — укрытий не было никаких, кроме барханов. Для русских такие места были внове, а для афганца они были родиной. Засаду они могли устроить в любом месте. Полковник Бредин, говоря с ней по рации три дня назад, очень просил “подумать, прежде чем соглашаться”. Марина ответила сразу и твердо:
— Я иду.
Она ползком взбиралась на барханы и осматривала местность в бинокль. Вскарабкавшись на очередную песчаную волну заметила, как что-то блеснуло с правой стороны. Навела линзы туда: в полукилометре от нее на бархане, повернувшись спиной к ней, лежал человек в широких белых одеждах и смотрел вдаль. Сверкал приклад его винтовки, отделанный серебром. Украшенное оружие сослужило плохую службу. Марина принялась наблюдать за незнакомцем и перевела взгляд в ту же сторону, что и он: по песку медленно брел оборванный человек. Усталость от жары пропала. Она вгляделась — это был русский солдат.