У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Ты чего, мам?
— Словно чужая ведешь себя. Свое лицо в зеркале ты девчонкой столько не разглядывала, как сейчас. Мне показалось, что ты забыла его. Марина, ты на улицу в Москве совсем не выходишь?
— С чего ты взяла? Вон вчера за продуктами моталась…
— Ты бледная и волосы не выгоревшие, хотя лето прошло.
Маринка вздрогнула и решила, когда вернется в Москву, поговорить с Брединым, чтоб таких проколов больше не было. Пожала плечами:
— Вообще-то гулять некогда. Вам писала и то через пень-колоду. Работы много.
Отец спросил:
— Ты на радиостанции или просто на телеграфе?
Дочь спокойно ответила:
— На радиостанции.
— Лозовой прибегал. Допытывался, где ты, как? Он тебе не писал? Мы адрес давали.
— От Юрки писем не было, а вот Олег писал. Отвечать было некогда. Ну, ничего, я с ними встречусь, поговорим!
Иван Николаевич вздохнул:
— Не поговоришь. Оба в Афган ушли. Неделю назад проводили.
Марина села на стул у окна. Глупо спросила:
— Как, ушли? И меня не дождались?
— Кто же знал, что ты явишься. Татарников вообще считал, что ты не раньше, чем через год прибудешь.
Мать осторожно спросила:
— На сколько отпустили?
— Две недели пробуду. Поохочусь, на рыбалку схожу, вам помогу.
На самом деле ее отпустили на три недели. Она хотела слетать в Каунас и побывать на могиле мужа. Родителям сообщать о планах не хотела, чтобы не расстраивать. Отец спросил:
— В часть пойдешь?
— Обязательно. — Обернулась и как-то обыденно спросила: — Сына нашего, где похоронили?
Елена Константиновна побледнела. На лбу выступила испарина. Не желая того, всхлипнула:
— С прабабкой положили. Вместе на кладбище сходим, если захочешь.
— Мам, ты извини, я одна схожу. Я помню, где прабабушка похоронена.
— Смотрю, ты так и не переодела кольцо на левую руку…
Марина покачала головой:
— И не переодену. Я всегда его женой буду.
— Не зарекайся, Марина! Ты молоденькая, встретишь! Вокруг, наверняка, молодых ребят хватает…
Степанова вспомнила лица мотострелков в горах и кивнула:
— Хватает! Только я теперь другая…
Отец прервал тягостный разговор, скомандовав:
— Ну-ка, хватит о грустном! Гостью надо за стол сажать, а не баснями кормить!
На столе появилась бутылка красного вина и Марина впервые выпила в присутствии родителей. Заметила их наблюдающие взгляды. Вино подействовало на нее слабо, лишь раскраснелись щеки, а глаза смотрели трезво.
У четы Собиновых за время ее отсутствия появился прехорошенький мальчишка. Сам Петр Леонидович здорово изменился. Он помолодел внешне, похудел и выглядел очень хорошо. Марина застала его возле дома, качающего коляску и что-то напевающего. Он тихонько поздоровался с женщиной и приложив палец к губам, улыбаясь сказал:
— Спит, разбойник! Весь в меня, буйный! Настя пеленки стирает, а я вот во время обеда с ним гуляю.
— Как назвали?
— Сашкой!
Степанова побледнела и с трудом проглотила комок в горле. Подполковник сделал вид, что ничего не заметил, наклонился поближе. Огляделся по сторонам украдкой и выдал:
— Тебя ждали. Будешь крестной матерью у парня!
Сказано это было так, что женщина поняла — отказаться не удастся. Она кивнула:
— Хорошо, буду! Надеюсь, за две недели успеем?
Он приблизил свое лицо к ее:
— Успеем-то успеем! Только надо все это так провернуть, чтоб никто не знал. Влетит мне за крестины по первое число, сама знаешь! Настя настаивает. Не могу я против желания жены идти. А сам в церковь не пойду! Понимаешь?
— Понимаю! Крестным кто будет?
— Не знаю. Не к замполиту же идти, чтоб выбрал!
Степанова расхохоталась тихонько:
— Да уж! Он нам такие крестины устроит, что и чертям в аду тошно станет!
— Вот-вот… И я о том же! Конечно, Алексей понимающий человек, но — все же замполит! Кого предложить можешь?
— Своего приятеля детства — Витю Горева. Устраивает? — Собинов кивнул и она уверенно пообещала: — Я попрошу маму, чтоб завтра в дальнюю церковь съездила и договорилась со священником на ближайшее время. Мне ведь тоже влететь может за крестины.
Собинов расспрашивал ее о службе, о жизни в Москве. Маринка повторила ему легенду, подготовленную полковником Брединым, стараясь говорить, словно раздумывая. Получилось правдоподобно. Разговор незаметно переключился на события, произошедшие в части, за время ее отсутствия. Командир вздохнул:
— Четырех новеньких прислали. Трое в вашей квартире живут. Можешь зайти. Если хочешь, я могу присоединиться.
Марина кивнула и Собинов убежал в дом. Вскоре вышла Настя. Обняла Марину, разглядывая ее похудевшее и постаревшее лицо:
— Какая ты худая стала! Так нельзя, Марина. Ты баба, поправляться надо. Вон, взгляни, как я после родов да от спокойной жизни раздобрела! Сходите, я за Сашкой послежу.
Едва повернули за угол и нос к носу столкнулись с Малых. Павел оторопел, а потом кинулся к ней. Женщина шагнула навстречу не решившемуся обнять парню и сама прижала его к себе. Он спросив, крепко притиснув ее к груди:
— Марина! Откуда ты взялась? Заходи!
— Спасибо, Паш! Но я в свою бывшую… — Посмотрела ему на плечи: — Ого! Да тебя смотрю, поздравить можно с очередным званием? Поздравляю, Паш! Женился?