У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Через неделю. Приходи обязательно. Иначе обижусь.
— Буду…
Постучавшись, они вошли в дверь, услышав:
— Входите!
Степанова огляделась в знакомой прихожей и кухне так, словно впервые видит. Поздоровалась с выглянувшими из комнаты двумя ребятами:
— Здравствуйте!
Собинов представил:
— Бывшая хозяйка этой квартиры. Пусть она немного побудет здесь. Не мешайте. Я пойду, Настя с сыном сидит, а ей некогда…
Подполковник выскользнул за дверь. Один из ребят пригласил:
— Проходите…
Она прошла в комнату и остановилась посредине. Не видя ребят, оглядела знакомые стены. Посмотрела в угол, где раньше стояла тахта, а теперь громоздилась металлическая кровать. Подошла и дотронулась до стены, там виднелись следы от гвоздей. Погладила рукой стоявший посредине старый стол. Встала возле угла, где раньше стоял трельяж. Дотронулась до остриженных волос. Тяжело вздохнула. Развернулась и направилась к двери. На мгновение остановилась и повернувшись, посмотрела на ребят:
— Спасибо.
Развернулась и быстро вышла из квартиры. Никто ничего не успел сказать ей в ответ. Ребята переглянулись:
— Значит, это и есть Марина, о которой Татарников говорил…
— Красивая! Не зря Олег так страдал…
Поговорить с Варнавиным в этот день не удалось. В части случилось ЧП и замполит даже на обед не приходил. Собинов, считавшийся «молодым папашей», перевалил все дела на него, но Алексей Михайлович не жаловался. Через Лидию передала, что хотела бы поговорить с ним один на один. Жена замполита попыталась оставить ее пить чай. Степанова отказалась и направилась домой. По дороге передумала. Зашла к Лешке Суханову. Тот как раз сидел и обедал. Подскочил из-за стола:
— Маринка! Вот это номер! Откуда?
Он не решился ее обнять. Женщина сделал это сама. Слегка прижала парня к себе, обратив внимание, что за полгода он вытянулся и возмужал. Смеясь, ответила:
— Сегодня утром приехала. Из части иду. Ты только что из школы?
— Точно. Учителя совсем оборзели: семь уроков сделали! Обедать со мной будешь?
Марина отказалась:
— Да нет, спасибо. Дома так накормили, до сих пор в желудке тяжело. Думаю к Витьку зайти. Не знаешь, дома?
— Дома. Вместе шли со школы. Погоди минутку и я с тобой соберусь. — Через пять минут два старых приятеля шагали к дому Горевых и разговаривали. Лешку тоже интересовала ее служба в армии: — Трудно, Марин?
— По всякому бывает. Первые два месяца трудно было, потом втянулась.
Витька заметил их приближение из окна и выскочил на крыльцо. Этот был более откровенным и сцапав женщину в охапку, прижал к себе:
— Маринка! Как же я рад видеть тебя! Как ты, где, почему на письма не отвечаешь? — Он засыпал ее вопросами. Схватил за руку и потащил в дом: — Пошли, там расскажешь. Мамка дома, тоже рада будет!
Степанова остановилась:
— Погоди! Они на меня не ругаются из-за Николая?
Он развернулся и возмущенно сказал:
— Да чего ты ерунду городишь! Колька сам виноват во всем.
— Где он сейчас?
— В колонии сидит. В последнем письме пишет, что работает в цехе слесарем. Вытачивают какие-то детали. Пошли!
Витька схватил ее за руку и решительно потащил за собой. У Горевых в доме тоже ничего не изменилось за это время. Тетя Маруся искренне обрадовалась ее приходу:
— Марина! Вот уж не думала, что зайдешь. Проходи! Я сейчас чайку поставлю…
Степанова не стала отказываться. Вместе с Горевыми и Лешкой пила чай. Отвечала на вопросы, расспрашивала о жизни в деревне. Предложила Витьке стать крестным у командирского сына. Витек от такого предложения едва не грохнулся на пол и захохотал. Тетя Маруся укоризненно посмотрела на сына:
— Это честью надо считать. Значит, не держат офицеры зла на наше семейство…
Степанова удивилась:
— За что держать-то, теть Марусь? Николай за содеянное расплатится сполна, а вы при чем? Вам и так горя хватает. Командир вас никогда и не винил. Даже Малых относится спокойно. Ну, так что, Вить, станем крестными у Сашки Собинова?
Парень мгновенно посерьезнел:
— Извини, Марин, это они в честь твоего мужа назвали или нет?
Она кивнула:
— Да, в честь Саши…
— Тогда согласен.
Алексей Михайлович Варнавин примчался в дом Ушаковых поздно вечером. С порога гаркнул:
— Маринка! Где прячешься? Просила зайти, вот он я!
Она выскочила из комнатки. Внимательно посмотрела на замполита:
— Алексей Михайлович, здравствуйте!
Он пожал узкую ладонь. Заглянул в лицо и посерьезнел:
— Здравствуй, Марина!
Елена Константиновна попыталась усадить его ужинать, но Варнавин отказался:
— Спасибо за приглашение, но я сыт. Нам с Мариной поговорить надо…
Молодая женщина пригласила:
— Идемте в мою комнатку!
От Варнавина она ничего не стала скрывать. Спокойно рассказала о том, как освободила Лозового. Замполит вздохнул:
— Когда Юрка в часть приехал, он долго меня терзал вопросами, где ты находишься. Он был убежден, что ты в Афгане. Объясни мне, почему он был так уверен в этом?
— Я подарила ему на память обрезанную косу, когда оставила у десантников.
Варнавин устало покачал головой:
— Эх, Маринка, Маринка! Женская твоя душа!.. Уверен, что своими подозрениями Юрий поделился с Татарниковым. Оба начали вдруг писать рапорта с просьбой направить в Афганистан. Я долго сопротивлялся. Тогда они через “мою голову” перескочили и назначения все же добились. Я давно догадывался, что Олег любит тебя, а когда они оба рванули, понял, что и Лозовой не просто приятель. Что будешь делать, если столкнетесь?