У красавиц нет души
Шрифт:
Я жую вареник и не отвечаю. Мне очень не хочется быть деревенщиной.
На следующий день мы идём с папой в Макдональдс. Мне кажется, что всё здесь очень «по-американски», как в кино – бумажные коричневые пакетики для еды, большие белые стаканы с жёлтой буквой.
Папа покупает картошку-фри, молочный коктейль и жалуется мне – цены сильно выросли, бабушка болеет и денег со сдачи квартиры теперь еле хватает на жизнь. Поэтому он не приезжает в Тверь. Поэтому они не хотят продавать квартиру.
– Пап, ну мама
– Не хочу я на рынок идти, как мама – папа пожимает плечами – Я попробовал. Это позор, Лен. У меня высшее образование, МГУ.
Я молчу. Мне нравится на рынке. Мне нравится, как выглядит красивая теперь мама. Папа выглядит не так – отёкшее лицо, а глаза налиты красным. Лысина на его голове стала ещё больше. Мне почему-то стыдно слушать про его МГУ.
– Мне, пап, кажется, будто мама поднимается по ступеням вверх, а ты спускаешься вниз – я смотрю на упавшую крошку, чтобы не смотреть на папу.
Вместо того, чтобы разозлиться, он улыбается:
– Ты, Ленка, настоящая поэтесса! – говорит он.
Почему-то это меня расстраивает.
Вечером мы смотрим новости – бабушка и папа громко обсуждают какие-то фамилии и вновь ругаются на телевизор. Я тискаю покрупневшего Кузю. В Твери мы почти никогда не смотрим новости, и мне скучно.
На следующий день мы гуляем в сквере у дома, а вечером папа уходит по делам, оставив меня бабушке. Мне хочется похвастаться ей своими успехами – я быстро читаю, легко решаю примеры по математике.
– Бабушка, а ещё слушай, что я придумала. Рассказ!
Я на память начинаю читать рассказ, который придумала сама и которым я ужасно горжусь.
«Живет на свете Ветерок. Увидеть его никак нельзя, но зато можно почувствовать.
Это он легко колышет занавески, когда открыто окно.
Это он освежает лицо в жаркий летний денёк.
Это он приносит ароматы с далёких лугов и морей.
Решил однажды Ветерок отправиться в путешествие.
Полетел за моря, за океаны,
И встретил там своих собратьев – Шторм и Ураган.
Начали Шторм и Ураган смеяться над Ветерком:
–Какой же ты слабенький! – говорит Шторм.
– Совсем- совсем хиленький! – вторит ему Ураган.
–Я могу легко перевернуть целый корабль! – похвастался Шторм.
–А я могу вырвать с корнем толстое дерево! – подбоченился Ураган.
Задумался Ветерок…Оглядел себя: вроде и правда он слабенький, и правда хиленький…
Но не хочется ему переворачивать корабли!
Не хочется ему ломать деревья!
Нравится Ветерку собой быть!
Нравится ему играть с шёлковыми детскими волосами.
Нравится ему гонять по воздуху пёрышко.
Нравится ему ловить вкусные запахи и разносить их вокруг.
Показал Ветерок Шторму и Урагану язык,
И улетел дальше путешествовать.
«Хорошо, что я такой, какой есть!» –
Быть собой – это и есть настоящее счастье!»
Я победно смотрю на бабушку, она одобрительно кивает. В духовке почти готово вкусное песочное печенье. Мне очень здорово – в Твери я почти всегда играю одна, и никто не печёт печенья. Я благодарна бабушке за этот вечер и почти люблю её снова.
– Лена, вот ты так хорошо считала примеры! – хвалит меня бабушка – можешь посчитать кое-что для меня?
– Конечно – я готовлюсь показать лучший результат.
– Вот смотри – бабушка хитро смотрит на меня – Папа и мама поженились в апреле, а день рождения у тебя в сентябре. Ребёнка в животике женщина носит девять месяцев. Значит сколько месяцев ты была в животике, когда мама и папа поженились?
Я считаю. Четыре месяца.
– Бабуль, это же совсем легко. Я была у мамы в животике четыре месяца. Давай посложнее – улыбаюсь я.
– Правильно – кивает бабушка – А ты знаешь, что приличные девушки не беременеют до свадьбы?
Откуда это ощущение? Будто мне подсунули горькую конфету в красочном фантике. Мне больше не хочется показывать свои успехи. И зачем только я читала ей свой рассказ, говорила о своей жизни…Я очень давно хочу спросить бабушку кое о чём.
– Если бы мама и папа не забеременели… – я опускаю голову вниз. Мне очень обидно спрашивать такое и будто вся кровь из тела переносится на моё лицо – Если бы мама и папа не забеременели, то не было бы меня. Бабушка, ты что, хотела бы, чтобы меня не было?
В ответ я слышу лишь тишину и тиканье часов. Бабушка не смотрит на меня. Несколько секунд я молча наблюдаю за ней.
– Не говори глупости – наконец отвечает она – Пойдём, печенье готово.
Бабушка встаёт с дивана, идёт на кухню. Я иду за ней, смотрю на подол её разноцветного халата – цветочки на нём чуть плывут от собравшихся в глазах слёз. Мы едим печенье. Оно не такое вкусное, как могло быть, потому что мы едим его с плохим настроением.
Когда в квартире уже темно и бабушка с Кузей спят в своей комнате, приходит папа. Я просыпаюсь от того, что он долго шумит в коридоре. Потом он вдруг заходит в большую комнату – я сплю тут, на разложенном кресле-кровати, и включает свет.
– Пап! – возмущаюсь я – Я сплю!
– Ленка…– папа садится на край кресла-кровати – Ленка моя…
От папы сильно пахнет алкоголем, глаза его покраснели и смотрят на меня как-то глупо. Я не люблю, когда у папы такие глаза.
– Ленка, я так тебя люблю! Так скучаю по тебе – говорит папа и гладит меня по голове. Мне неприятен его запах. Мне неприятно, что он сидит на постельном белье в уличных брюках.
– Пап, иди спать! – я убираю голову из-под его руки – Ты пьяный!
– Ленка, доча…– папа продолжает бессвязно бормотать – такая ты умная, поэтесса…