У лукоморья
Шрифт:
Этот некто избегал постоялых дворов и почтовых станций, где вокруг его повозки сразу же собиралась толпа мужиков, баб и ребятишек, указывавших на него пальцами и разглядывавших как чудо-юдо. Старался ехать не главным трактом, а поселками. Одет был тепло, в шинель и шубу, а сверху — в бараний тулуп. Но всё равно дрожал от холода, потому что был человеком из теплых краев, из дальней Африки.
Был у него в Санкт-Петербурге родной брат Абрам, приближенный великим царем к себе, ко двору, выполнял разные государственные поручения, ибо был особо любознательным и преуспевал во многих науках. А он, Алексей, его брат, состоял в придворных музыкантах, играл в оркестре на гобое, то на царских пирах, то на приемах послов и высоких госте, то в походах.
Арап просил повелителя о свидании с супружницей. Царь приказал дать арапу разрешение на поездку в острог. Для проезда из Петербурга до Пустозерска дано было ему, Алексею Петрову, отпускное письмо, подписанное самим Алексеем Макаровым — тайным кабинет-секретарем царя, подорожная на две подводы, скрепленная государственной печатью, да прогонные деньги…
Дорога была глухая, петербургским ямщикам неведомая. Дни в том краю короткие, всё больше ночь да ночь. Только наконец въехали в Олонецкий уезд, как напали на путешественника разбойники, раздели, разули и даже штаны сняли, оставив беднягу в одном исподнем… А отпускное свидетельство, подорожная и деньги были спрятаны в кафтане… Забрав всё имущество, воры избили бедного арапа смертным боем и исчезли как дым. И остался бедняга без ничего…
К счастью, выручил проезжавший спустя какое-то время мимо некий добрый человек — горожанин Мартын Галкине, направлявшийся из Петербурга в Архангельск. Он взял арапа на свое попечение, помог во время остановки «на государевых заводах» составить челобитную о случившейся беде. Довез до города Каргополя, снабдил деньгами на пропитание. От Каргополя Алексей ехал на наемной подводе, для чего каргопольский комендант Петр Касаткин выдал ему два рубля денег.
Наконец путник прибыл в Архангельск. Не заходя никуда, он поспешил явиться к вице-губернатору П. Е. Лодыженскому, которому поведал о своем несчастии и допрошен был со всею откровенностью. Вице-губернатор распорядился вернуть незамедлительно Алексея Петрова обратно в Петербург, и на третий день незадачливый путешественник в сопровождении солдата местного гарнизона Ульяна Скорнякова был выдворен из Архангельска восвояси. Солдату был вручен пакет с соответствующим доношением Лодыженского.
Так бедному мужу и не удалось добраться до своей благоверной. Обратный путь был еще более невеселым. Стоял март, началась весенняя распутица. Еле живой арап явился в Петербург, проведя в дороге почти три месяца. По прибытии он немедля был доставлен в Сенат, где 12 марта его допросили и вынесли решение: Алексея Петрова отослать на государев двор и отдать его Василию Мошкову, дворцовому управителю Петра I. По сему указу в дом царского величества вышеписанного арапа Алексея Петрова Мошков принял и расписался.
История, изложенная мною, — невыдуманная. Она основана на двух документах 1716 года, недавно обнаруженных в Государственном архиве древних актов. Документы эти особенно ценны тем, что фактически впервые подтверждают справедливость утверждения А. С. Пушкина о брате своего прадеда.
ПОИСК ПРЕДКОВ ПУШКИНА В ЭФИОПИИ
В мае 1960 года корреспондент газеты «Известия» Николай Петрович Хохлов впервые побывал в Африке и с тех пор бывал там много раз. Потом вышла в свет его книга «Присяга просторам». В ней автор повествует о Сомали, Уганде, Конго, Габоне, Эфиопии, об их старых и новых проблемах, о пустынях и джунглях,
Для нас, пушкиноведов, особенно интересна глава книги «Лоскут абиссинского неба», которая начинается с пушкинского эпиграфа:
В деревне, где Петра питомец, Царей, цариц любимый раб И их забытый однодомец, Скрывался прадед мой арап…Глава эта посвящена Эфиопии, которая гордится тем, что один из ее сыновей был сподвижником Петра I, что через Абрама Петровича Ганнибала ее народ связан родственными узами с великой страной, с великим русским поэтом Александром Пушкиным.
Попав в Эфиопию, Хохлов поставил перед собой задачу разыскать в ней следы предков Ибрагима Ганнибала Бахар Негашей, о которых до настоящего времени наша наука мало что знала. Он разговаривал с историками, художниками, поэтами; в архивах и библиотеках пересмотрел все старинные географические карты, чтобы точно определить, где, в каком месте сделал Ганнибал первые шаги на пути к России, как он попал в Турцию, по какой дороге его могли туда увезти. Он жаждал узнать, что такое «Логань», о которой писал Пушкин в своих заметках о родословной.
Н. П. Хохлову удалось установить, что пушкинское «Логань» — это не имя, и вовсе не Логань, а лого — название народности, небольшого племени в провинции Тигрэ, в Эритрее. Что земли этой провинции были испокон веков известны как владения бахар негашей, из рода которых вышел Абрам Петрович, что бахар негаш — это не фамилия, а титул, звание, даваемое негусом Эфиопии начальнику северной части страны. Что слово «бахар» — значит в переводе «море», а «негаш» — правитель, губернатор. Бахар негаш — губернатор приморской провинции.
Образованные эфиопы знают о родстве бахар негашен с Пушкиным. Во многих домах висят на стенах портреты нашего поэта. К сожалению, в Эфиопии трудно восстановить родословную. Фамилии как таковой здесь нет. Есть два имени: собственное и имя отца. Имя деда уже не сохраняется: деды, прадеды, прапрадеды, их дела, жизнь, чины остаются лишь предметом семейных воспоминаний. Вот почему так трудно отыскать следы предков Абрама Петровича.
И всё же Николай Петрович нашел. Потомки их сегодня живут в Дебарве, что на реке Мареб. Это Кирос Хагос, брат его Гардмаш Хагос, дядя Хайле Техазге. Все они знают имя Пушкина, гордятся им. Хохлову показали развалины старинного дворца бахар негашей, церковь, единственную дорогу, ведущую к берегу моря. На вопрос хозяину Киросу Хагосу, не сохранилось ли у него каких-нибудь документов о бахар негашах, тот ответил отрицательно и сказал: «Прошло очень много времени. Частые войны разорили край. Мой дед вёл какие-то записи; материалы были у него и портреты бахар негашей. Всё отобрали итальянские солдаты. Наш род был когда-то знатным. А теперь мы крестьяне…»
Свой рассказ о предках «арапа Петра Великого» Хохлов иллюстрирует интереснейшими фотографиями видов — Мареба, Дебарвы, развалин дворца и портретами потомков бахар негашей.
Мне удалось встретиться с автором книги, побывать в его доме, познакомиться с его коллекцией интереснейших предметов искусства и быта эфиопов, послушать рассказы Николая Петровича. Рассказ об истории жизни Абрама Петровича, основанный на эфиопских источниках, им был уже написан. Я поведал автору о нашей работе над созданием дома-музея Ганнибалов в Петровском и попросил у него несколько фотографий видов родины Абрама Петровича для будущей экспозиции. Николай Петрович охотно согласился и передал мне несколько крупноформатных снимков Эфиопии и портрет Кироса Хагоса, а также несколько снимков с рисунков 1809–1910 годов английского путешественника Генри Солта, хранящихся в национальной библиотеке Эфиопии, в их числе портреты бахар негаша Иясу и бахар негаша Суобхарта. Считается, что они могли быть четвероюродными братьями А. С. Пушкина.