У любви в плену
Шрифт:
— Твой ход. — Голос у него был хриплым и слегка дрожал.
Ее ход. Она всегда стремилась к результату, пока не слишком поздно, и не могла. Сойер уже доказал, что ей не стоит торопиться. Поэтому Хлоя впервые установила медленный темп, позволяя себе тонуть в глубине его глаз, когда двигалась на нем, ощущая каждую эмоцию.
Любовь или вожделение?
Трудно сказать. Но как хорошо, что их страсть взаимна. Грудь Сойера быстро поднималась и опускалась, словно он только закончил бег. И это она заставляет
Когда Хлоя открыла глаза, то, к своему удивлению, все еще лежала на нем.
— Ты в порядке? — спросил он потрясающе сексуальным голосом.
Поскольку речь к ней пока не вернулась, она кивнула, и Сойер поднял ее голову, чтобы заглянуть в лицо.
— Уверена?
— Да, — каркнула Хлоя.
— Отлично. Тогда, может, ослабишь хватку?
До нее дошло, что речь идет не только о ее руках и ногах, продолжавших сжимать его. Она впилась ногтями ему в спину.
— О, прости! — Она хотела сесть, но Сойер удержал ее.
— Только ногти. Остальное пусть останется.
Хлоя снова расслабилась, точнее — погрузилась в небытие. Она понятия не имела, сколько прошло времени. А когда всплыла на поверхность, Сойер лежал рядом, гладя ее по спине, ягодицам, бедрам.
Любовь или вожделение? Если б она спросила его, нашелся бы у него ответ? Вряд ли. Да она и не хотела знать. Это не тот вопрос, который требовал сейчас ответа. Лучше без слов принимать их необычную смесь разочарования, страсти, любви, сомнений… и наслаждаться ею.
Так долго, насколько этого хватит.
Хлоя подняла голову, чтобы посмотреть на него. Глаза закрыты, тело расслаблено, напряжение исчезло с лица. Почувствовав ее взгляд, Сойер открыл глаза.
— Как хорошо быть достойным ингалятора.
Хлоя улыбнулась.
— Я даже ни разу им не воспользовалась.
— Я заметил.
— У меня был оргазм, и это ничего мне не стоило, — радостно сообщила она.
— Я регулировал движение. — Сойер насмешливо покачал головой. — Ты даже не получила штраф за превышение скорости.
— Да. Ни приступа астмы. Ни реанимации, — прошептала она.
Ничего, что бы останавливало их…
Явно подумав о том же, Сойер положил ее на спину и прижал к матрасу с выражением безнравственного, но заманчивого намерения. Он был твердым, и Хлоя вздрогнула от предвкушения.
— Опять, Сойер?
— О да. — Он поцеловал ей грудь. — А потом снова.
Глава 20
Вы имеете право хранить молчание. Ибо все сказанное вами может быть неверно истолковано и использовано против вас.
Хлоя
— Пора возвращаться, — говорила она ему, разрываясь между желанием снова лечь и необходимостью выполнить свои обязанности. — Джекс сегодня работает в спа-салоне. А я должна еще отвезти Лансу еду и грудное растирание. Если Рене там, я научу ее, как это делать. О, и у нас гостья. Сбежавшая невеста. Я обещала сегодня уход за телом, чтобы ее взбодрить. Кроме того, я делаю массаж лица в «Четырех сезонах».
Когда она подняла бра и трусики, Сойер вскочил с постели.
— О нет, — засмеялась она. — Я же сказала тебе, что сегодня занята. Стой!
— «Стой»?
— Да.
Нелепо было думать, что она могла бы им командовать, за исключением власти, которую он дал ей в постели. От этой мысли соски у нее тут же затвердели.
Чувствуя капитуляцию, он собрался обнять ее, но Хлоя увернулась.
— Я не знаю, что это. Но для пары антиподов вроде нас мы прекрасно уживаемся в постели, — с неуверенным смехом произнесла она, поднимая с пола юбку.
— Мы не такие уж разные, — ответил Сойер.
Она увидела, что он абсолютно серьезен. К тому же успел надеть джинсы, хотя еще не застегнул.
— О’кей, возможно, мы оба… в некотором роде одиночки, — признала она.
— Полагаю, тебе нравится так думать. Что ты сама по себе.
— Да, я сама по себе.
— А твои сестры что, мясное рагу?
— Н-е-ет, — протянула она. — Я имею в виду, что была такой до недавнего времени. Иногда я забываю, что они у меня есть.
— Не только они. Теперь еще Джекс и Форд.
— Конечно. — Хлоя искала обувь и пыталась не заметить, что Сойер не включил себя.
— А также жители Лаки-Харбор, которые заботятся о тебе. Ланс и Такер. Эми, Люсиль.
Она кивнула, сдерживая… что? Растущую обиду. Что было смехотворно. Он ведь ничем ей не обязан.
— Хорошо. Я не одинока. — Хлоя сунула ноги в туфли, затем повернулась к нему. — А ты думаешь, мне нравится быть мученицей?
— Нет. Я думаю, что не верю в одиночество, как и ты.
Пора уходить. Приступа астмы не случилось, даже когда он погружался в нее, а теперь она чувствовала его симптомы.
— Ты собираешься исключить меня из твоего списка? — тихо спросил Сойер.
— А ты хочешь в нем быть?
Голос не дрогнул. Очень хорошо. Потому что Хлоя чувствовала себя маленькой, слабой и не была уверена, сможет ли взглянуть на него. Проклятие, когда только успела стать трусливой?
Нет, она просто реалист.
— И я забочусь о тебе, — сказал он.