У моря
Шрифт:
Олегу все эти споры и перепалки только мешали наблюдать за матчем. Утром во время очередного вояжа на рынок он, позёвывая от недосыпа, рассказал матери, как во время трансляции матча почти без перерыва спорили тренеры с очкастым болельщиком. Причём отдыхающий оказался настолько подкованным, что не раз "сажал в лужу" своих оппонентов, не очень компетентных за пределами своего вида спорта.
– Мам, ты не знаешь, они там заспорили про какой-то случай, про это вроде в газете писали, когда грузинская команда в самолёте над стюардессой издевалась?- вдруг спросил Олег, когда они уже нагрузившись по обыкновению черешней, вишней
Зоя Степановна в раздумье пожала плечами:
– Не помню, а когда это было?
– Этот, в очках который, говорил, что лет семь назад, а те, что неправда, не было такого, что он сам это придумал.
Зоя Степановна напрягла память... Она вспомнила... Тогда они ещё служили, и муж выписывал "Советский спорт". В одной из публикаций сообщалось про из ряда вон выходящий случай, когда команда здоровенных бугаёв, кажется регбистов, в течении нескольких часов полёта буквально третировали стюардессу - русскую девушку. Тогда ещё не было принято подобным инцидентам придавать межнациональную окраску, во всяком случае официально. Но уже и тогда многие отлично понимали, что в основе конфликта национальная подоплёка - никогда бы грузины, даже последние хулиганы не стали бы оскорблять грузинку, или любую другую кавказку. Вспомнить она вспомнила, но решила, что о таком Олегу знать ещё рано:
– Нет, что-то не припоминаю.
– А потом они ещё заспорили, что почти все знаменитые люди, что были в России родом с Украины,- продолжал выкладывать подробности Олег.
– А этот, их соперник, что он ответил?
– Да уж не помню, чего-то там кричали друг на друга, только игру смотреть мешали. Когда наши четвёртый забили, они уже дальше и не смотрели почти, только ругались. А потом один тренер сказал, что с кем угодно договориться можно, хоть с негром языка не зная, а с вами москвичами никогда. И ещё говорили, что пока Москва во главе России будет, все русские кроме правителей нищие будут. Мам, за что они так Москву ненавидят?
– Ненавидят?... Не знаю сына. Я бы может тоже, если бы мы в ней сейчас не жилим, да наш папа москвичём не был, возненавидела бы её. Много на то причин... подрастёшь, может, поймёшь... Ладно, пойдём скорее, загорать надо, а то уж нам тут всего-то и осталось...
10
Дзаблаева всё больше проникалась симпатией к Зое Степановне. Как-то за обедом она принялась рассказывать о тех местах, где ей приходилось отдыхать. А бывала она и в Ялте, и в Прибалтике, на всём кавказском побережье от Анапы до Батуми. После обеда, улучив момент, когда Зоя Степановна, выйдя из столовой, осталась одна, Дзаблаева подошла к ней и заговорила совсем на неожиданную тему:
– Так скучно как здесь никогда не отдыхала. Сначала я старшей своей Верке говорила, что на её бы месте всех парней здесь закадрила, а сейчас и сама вижу, кадрить-то некого.
Зоя Степановна вежливо слушала и никак не могла понять к чему всё это, зачем соседка по столу так явно стремится к сближению? Поговорив в том же "ключе" ещё минут десять, Дзаблаева вдруг спросила:
– Вы что собираетесь делать в последний вечер перед отъездом?
– Не знаю, наверное, собираться, упаковываться будем,- с некоторой настороженностью ответила Зоя Степановна.
– Это ведь можно и до того, и после успеть... Знаете, я бы хотела вас пригласить на маленькую
– То есть как это... куда?- не поняла Зоя Степановна.
– Давайте отойдём, а то стоим тут на солнцепёке,- Дзаблаева отвела Зою Степановну от столовой в тень кустов акации, где они присели на скамеечку.- Понимаете, Антонова со своими соседками по номеру собрались, как стемнеет к морю выйти. Ведь то же будет ночь на Ивана Купалу. Вот и отметим, искупаемся как положено, ну и там...
– Право я не знаю... А эти... её соседки, они тоже учителя?
– Ну да. Они, правда, помоложе, но бабы ещё те. Присоединяйтесь, это ведь так здорово, искупаться в ночном море. А что, раз живём, надо всё попробовать.
– Прямо не знаю, что вам и сказать... Извините, подумать надо.
– Вот и подумайте, а как надумаете, скажите.
Ближе к концу дни, казалось, полетели быстрей. Вода стала вполне терпимой и Зоя Степановна уже окуналась и в утреннее море. За столом Дзаблаева постоянно напоминала о своём предложении, а Зоя Степановна всё колебалась. Ей не хотелось присоединяться к компании, в которой будет Антонова, в то же время тянуло попробовать, испытать это неведомое чувство - купание в ночном море. Другое дело, если бы она отдыхала здесь с мужем, тогда, возможно, и сама бы выступила инициатором такого купания, только вдвоём с ним и никаких посторонних.
Тем временем сборы у штангистов закончились и они разъезжались. На последней вечерней поверке главный тренер буквально умолял их до каких-то важных международных соревнований "удержать форму" и ещё... именно умолял:
– Не ввязывайтесь ни во что, не деритесь, лучше уступите, ведь с вами один на один никто не свяжется, кодлой бить будут, искалечат, или вы кого искалечите. Не в больницу, так в каталажку угодите, а кем мы тогда дыру в команде заткнём!? С таким трудом вас отбирали, сюда вот вырвали, натаскали... Ведь вас так мало, берегите себя, вас Бог отметил, ваш талант не должен пропасть из-за глупости, случайности. Местным своим тренерам так и скажите, что если вам на этот период условия для тренировок не обеспечат, со мной дело будут иметь, я им на республиканском совещании матку выверну... Рибоксин, рибоксин не забывайте принимать...
Зоя Степановна прислушивалась. Как-то незаметно ей стали интересны нюансы жизни этих необычных людей, их мир. Они чем-то импонировали, причём не только своими физическими качествами. Эти могучие мальчишки оказались очень дисциплинированны, слушались наставников, вели себя на редкость скромно и тихо. Как педагог Зоя Степановна не могла не оценить это. Тем более, на смену тяжелоатлетам стали заселятся какие-то хоккеисты класса "я" и сразу дали понять, что они совсем иная публика, шумная, коллективно-наглая, непрочь выпит и погулять - следующему заезду отдыхающих с соседями повезло куда меньше.
Узнав, что Зоя Степановна скоро уезжает, ещё откровеннее стала её утренняя знакомая. Она вдруг призналась, что всю жизнь была атеисткой, а сейчас стала верующей, потому как всё, что творится вокруг не иначе как преддверие конца света, причём здесь в Крыму он может наступить даже раньше намеченного Богом срока. Зоя Степановна выразила недоумение такому пессимизму, вроде край-то цветущий, море, солнце... Разве можно тут пропасть? На что собеседница, ничего не сказав, лишь горестно покачала головой.