У рифа Армагеддон
Шрифт:
* * *
– Отступайте! Отступайте к кормовой надстройке!
Отчаянный приказ капитана Тривитина прорвался сквозь хаос, когда еще одна корисандская галера, "Думуэйл", приблизилась к "Ройял Чарис". Его корабль был больше, чем любой из его противников, с большим экипажем и большим количеством морских пехотинцев, но с ним удалось схватиться не менее чем пяти корисандцам.
Враг полностью разгромил защитников передней трети "Ройял Чарис". Возможно, половина его морских пехотинцев и четверть матросов все еще были на ногах за передним люком, но их оттеснял, шаг за кровавым шагом, все возрастающий поток врагов. Динзил Тривитин наблюдал за их упорным отступлением, и в его глазах было отчаяние. Не со страхом за себя, а за короля, который стоял за его спиной.
– Держите трапы!
– закричал он.
– Держите...
Мушкетная пуля, выпущенная одним из мушкетеров "Думуэйл", попала ему в основание горла. Это отбросило его назад, и он упал, захлебываясь собственной кровью, когда сапоги отчаянно сражающихся людей топали вокруг него.
Король, - подумал он.
– Король.
А потом он умер.
* * *
"Дреднот" прошел по подветренной стороне другой галеры. Его оружие нацелилось на новую цель, и он вздрогнул, когда в ответ раздались новые выстрелы. Его фок-мачта задрожала, когда с нее сорвало ванты, затем медленно накренилась вперед и повисла, как сломанный крест, вздымая паруса. Но затем он миновал своих врагов, из его орудийных портов струился дым, когда он наконец устремился на галеры, окружившие "Ройял Чарис".
– Поставьте нас рядом!
– рявкнул Кэйлеб, вытаскивая меч, который дал ему Мерлин, и его глаза холодно сверкнули.
* * *
Герцог Блэк-Уотер дико озирался по сторонам. Экипажи его галер безнадежно перемешались. Вся организация подразделения исчезла в неописуемой неразберихе жестокого рукопашного боя, но он обнаружил, что ненадолго отстал от боя, уверенно двигаясь в корму.
Он не понимал, почему он все еще жив. Его нагрудник был потрепан и покрыт шрамами от ударов, которые он едва помнил, а его меч был красным по рукоять от крови людей, которых он едва помнил, убивал. Он мог слышать непрекращающийся гром артиллерии даже сквозь крики вокруг него, и когда он повернулся, чтобы посмотреть на север, он увидел, что галеоны Кэйлеба наконец вырвались из дыма и неразберихи.
Они не смогли пробиться сквозь весь его флот невредимыми. Он видел отсутствующие верхушки мачт и паруса, изрытые и порванные осколками и ядрами, видел сломанный такелаж, развевающийся на ветру, видел пробоины от пуль в фальшбортах и бортах, видел тела, лежащие поперек сеток для гамаков и висящие на их боевых площадках. Но они все еще были там, все еще целы, из их орудийных портов все еще струился дым, и он оскалил зубы от ненависти.
Он зарычал, затем начал проталкиваться сквозь окружавших его людей, расталкивая их локтями, прокладывая себе путь к осажденной надстройке "Ройял Чарис".
* * *
Мушкетная пуля со свистом отскочила от нагрудника Хааралда Армака, когда он оперся левой рукой на клинок, чтобы не упасть. Он хрюкнул и пошатнулся от удара, ломающего ребра, но пуля со свистом отлетела в сторону, не оставив даже вмятины, только свинцовый след на подарке Мерлина, чтобы отметить его прохождение. Он удержался на ногах, а правой рукой вонзил меч в грудь корисандского моряка, пытавшегося подняться по трапу с главной палубы. Мужчина упал на спину с булькающим криком, кровь брызнула у него изо рта и носа, и Хааралд крякнул от нового укола боли в поврежденном колене, когда пришел в себя.
Сержант Гардэйнер свалил своего противника ударом двумя руками, а затем бесцеремонно оттолкнул короля в сторону, заняв свое место наверху лестницы. Хааралд поморщился, но он знал, что лучше не спорить, и отступил назад, тяжело дыша, наблюдая за спиной своего телохранителя.
Кормовая надстройка была изолированным островком сопротивления, и он не мог долго продержаться. Хааралд не видел, как умер Тривитин, но он видел тело капитана, а также тела по меньшей мере трех лейтенантов "Ройял Чарис". Мичман Маршил тоже был убит, лежа поперек тела майора Бирка, командира морской пехоты флагмана. Гардэйнер был последним из стражников Хааралда, все еще стоявшим на ногах, и группа защитников вокруг короля неуклонно сжималась под неослабевающей яростью нападавших.
Мичман Эплин стоял рядом с ним, его лицо было бледным и напряженным от ужаса. И все же глаза мальчика были полны решимости, и он сжимал морскую саблю обеими руками, как двуручный меч. Он завис там, словно пойманный в ловушку между принуждением броситься вперед и отчаянной потребностью жить, и Хааралд ослабил хватку на клинке, чтобы вместо этого схватить мальчика за плечо.
Эплин дернулся, как будто его только что ударили ножом, затем резко обернулся, чтобы посмотреть на своего короля.
– Останьтесь со мной, мастер Эплин, - сказал Хааралд.
– Скоро у нас будет достаточно работы.
* * *
"Дреднот" врезался в путаницу сцепившихся галер. Гвилим Мэнтир не беспокоился о повреждении своего корабля - не сейчас. Он отказывался убирать паруса до самого последнего момента, и дерево раскололось и заскрипело, когда он направил свой корабль прямо в правый борт "Думуэйл".
Бушприт "Дреднот" нависал над миделем галеры, двигаясь вперед, пока его утлегарь не разбился вдребезги о более высокий борт "Ройял Чарис". Его волнорез врезался в корпус "Думуэйл", сокрушая бревна и шпангоуты. Вся его фок-мачта, уже ослабленная падением верхушки мачты и двумя другими попаданиями, чуть выше уровня палубы, накренилась вперед, обрушившись на цель лавиной расколотого дерева, порванных снастей и парусины. Морские пехотинцы и матросы на боевой площадке фок-мачты полетели вместе с ней, за ними рухнули верхушка грот-мачты и грот-брамсель.
Люди спотыкались, падали, опускались на колени, когда удар пробил оба корабля. Другие были раздавлены падающими мачтами. Но затем каждый из выживших морских пехотинцев "Дреднота" снова встал на ноги. Они рванулись вперед, лавируя между сломанным рангоутом и такелажем, стреляя из мушкетов, и врезались в спины корисандских абордажников, все еще продвигавшихся к "Ройял Чарис". Сверкающие штыки яростно вонзались, затем отступали, сияя красным, а сапоги морской пехоты топтали тела ногами, когда они яростно продвигались вперед.
Даже когда морские пехотинцы бросились в атаку, Мерлин прыгнул вперед вдоль сетки гамаков по правому борту, катана в одной руке, вакадзаси в другой. Кэйлеб, Арналд Фэлхан и другие телохранители принца бросились за ним по пятам, но они были всего лишь людьми, и он оставил их далеко позади.
Большая часть обломков отправилась за борт, и два или три моряка, оказавшиеся у него на пути, с таким же успехом могли стоять на пути атакующего дракона. Они разлетелись в стороны, когда он пронесся мимо них, а затем он совершил невероятный прыжок через по меньшей мере двадцать пять футов воды, захваченной и пенящейся в треугольнике между двумя сцепленными корпусами.