У Ромео нет сердца
Шрифт:
Это похоже на какую-то пародию. Это точно пробы в кино? Я словно девочка, которая готовится прочесть стишок на своем первом утреннике. Остается поправить бант и встать на стульчик, чтобы порадовать Деда Мороза и родителей. Я послушная. Поэтому делаю все, как они велят, и – выдыхаю.
Волнение приходит, когда уже иду к выходу по коридору. Вновь бесконечные проемы дверей – грозные, словно впалые глазницы Кощея. Мелькают так, что кружится голова. «Да, у меня бурное воображение», – думаю я и пытаюсь прогнать преследующий меня страх. Чего я боюсь? Чего-то. Думать о том, что я вновь облажалась, очень не
И не успеваю еще как следует договориться с собственным тщеславием, как меня догоняет вездесущий старик. Его шаги настолько бесшумны, что я вздрагиваю, когда вдруг слышу его неровное хриплое дыхание за спиной.
– Умница моя, подождите, пожалуйста.
Оборачиваюсь и чуть не произношу вслух то, что вертится на языке: «Ваше высокоблагородие, – или как там еще вычурнее сказать, – конечно-конечно, я всенепременно вас подожду. Не усердствуйте так, пожалуйста, в своем благородном стремлении меня догнать».
– К сожалению, вы сделали все не так, как мы просили, а с точностью до наоборот, – произносит он, выплыв передо мной из темноты коридора.
– Извините, – почему-то говорю я.
– Ну, что вы… Вы прекрасно попадаете в образ. Именно поэтому я собираюсь попросить режиссера, чтобы он сам вас посмотрел.
Старик смотрит на меня своими бесцветными глазами так, словно я волшебная повелительница и он ждет моего одобрения. Я не знаю, что сказать. Есть ли во всем этом какой-то тайный смысл – не понимаю. Что? Что все это значит? Почему я здесь? Почему он прицепился ко мне? Зачем меня, серую мышку, занесло в кино? Зачем? У меня слишком много вопросов.
– Ну, идите. Идите с богом, – наконец, говорит он, поворачивается и уходит.
Несколько минут я наблюдаю, как его тщедушная от старости фигура удаляется, словно паря над полом из-за беззвучности шагов.
Глава вторая
В привычной для нее атмосфере полумрака, музыки и разноцветных огней Маринка чувствует себя роковой женщиной, чей образ как нельзя более подходит для того, чтобы очаровывать богатого, красивого, приторно-сладкого… В общем, самого модного мальчика. В ее понимании и на этот момент.
Васильковое шелковое платье, алые губы, белая кожа, каштановые волосы, высоко завязанные в конский хвост. Маринка сверкает улыбкой и иногда смотрит на меня, чтобы получить подтверждение собственной неотразимости. Кажется, в этот вечер она решила воплотить в себе все очарование молодости и женственности.
– Кирилл, ты должен научить меня танцевать, – как всегда в подобные моменты, она включает «дурочку» и тянет парня за собой куда-то вглубь зала.
Но сейчас мне почему-то кажется, что делает она это зря. Кирилл сам требует нежности и ласки: он явно из тех, кто всеми силами всегда старается добиться только одного – нравиться всем. И у него это получается. Маринка права, он очень привлекателен. Правда, породистый сын богатого папеньки рискует превратиться в пафосное подобие какого-нибудь Бибера. Все чересчур идеально: тату, серьги… чуть было не подумала: борода. Хотя… отрастит Бибер бороду, как у Санты, – появится она и у Кирилла.
Удивительно, но
Но вдруг происходит кое-что поинтереснее.
– Юль! – окликает меня Маринка. – Ты не имеешь права тут грустить! Знакомься, это – ежик…
У меня глаза из орбит. Кто?! Передо мной действительно стоит ежик. Маленький, худенький, с острым носиком и всклокоченными короткими волосами. Красавчик…
– Кто-кто?
– Йосик, Иосиф то есть, – говорит оживший еж.
Маринка к этому времени уже испаряется. Что за! Зачем я сюда пришла? Наверное, чтобы увидеться с этим самым ежиком. Видимо, ради него и Маринкино изумрудное платье надела, и волосы два часа укладывала.
– И кто над тобой так поиздевался? – спрашиваю я.
– Ты про имя?
– Угу.
– Прадед был тем еще приколистом.
– А родители куда смотрели?
– Он убедил их, что это имя наделит меня силой, волей и умом.
– И как – сработало?
– А то! Вон какой вымахал, – говорит он. – И в профиль вон волевой, – поворачивается. – И в фас.
Ну, этот Йосик хоть с юмором…
По всем законам мелодрамы, когда героиня оказывается в неловком положении, появляется Он. Марк предстает передо мной в «лучший» момент: грохочущий бар, я с Ежиком и висящее между нами молчание. Только он входит – и я сразу жалею, что меня занесло сюда, да еще и в празднично-боевой экипировке. Я вообще-то не слишком люблю сентиментальные сцены, но если бы сейчас сидела в кино – расплакалась бы… от обиды за героиню. Попадать в дурацкие положения – еще одна моя слабость.
– Ты похожа на бездомного котенка, – Марк наклоняется к моему уху так стремительно, что я не успеваю опомниться, только смотрю на него и беззащитно моргаю. Все по прежней схеме: я напоминаю себе идиотку.
– Что? – Я все прекрасно слышу, просто не нахожу что ответить.
– Ты красивая…
– А? – Я вновь использую тот же прием.
Только сейчас замечаю в его руках корзину с яркими, алыми и беззастенчиво сексуальными розами. И, едва подумав об этом, краснею. Он протягивает мне цветы, и уже через секунду я чувствую его губы на своей щеке.
– Решил подружку мою соблазнить? – смеется Маринка.
У нее редкий дар – всегда оказываться в центре событий, поэтому ее неожиданное появление меня не удивляет.
– Ооо… и шампусик здесь! – Она заглядывает в корзину и проводит рукой по бутылке, покрытой бутонами роз. – Прямо классика жанра. Набор соблазнителя!
– Спасибо, – говорю я Марку, надеясь перебить нездоровую активность подруги.
Мне хочется прокричать, что этот подарок я буду помнить всегда – и не только потому, что это единственный подарок мне в этом году, или потому, что я очень люблю розы… просто это первый знак внимания, оказанный мне мужчиной. И этот мужчина – тот, о ком я думаю уже несколько лет.