У Серебряного озера (На берегу Тенистого ручья)
Шрифт:
Нелли приподняла куклу, и глаза у той широко открылись. Они были большие и синие. Казалось, что кукла смеется. Она протянула вперед руки и сказала: «Мам-ма!»
— Она так делает всякий раз, когда я нажимаю ей на живот, — сказала Нелли. — Вот, смотрите! — Она с силой надавила кулачком, и несчастная кукла вскрикнула: «Мам-ма!»
Кукла была одета в синее шелковое платье. На ней были настоящие нижние юбки, отделанные кружевными оборками, и настоящие панталончики, которые снимались, а на ногах — настоящие синие кожаные туфельки.
До сих пор Лора не могла вымолвить ни слова. Она вовсе не собиралась дотрагиваться до этой замечательной куклы, но рука ее сама собой потянулась к синему шелку.
— Не смей ее трогать! — взвизгнула Нелли. — Держи руки подальше от моей куклы, Лора Инглз!
Она прижала к себе куклу и повернулась к Лоре спиной, чтобы та не видела, как она укладывает куклу обратно в коробку.
Лицо у Лоры вспыхнуло, а все остальные девочки не знали, что сказать. Тогда Лора отошла в сторонку и села на стул. Нелли убрала коробку в ящик и закрыла его. Потом все опять стали смотреть зверушек и солдатиков и играть с попрыгунчиком.
В комнату вошла миссис Олсон. Она спросила у Лоры, почему та не играет.
— Спасибо, мэм, — сказала Лора, — я лучше посижу тут.
— Хочешь посмотреть? — спросила миссис Олсон и положила Лоре на колени две книги.
Лора принялась осторожно переворачивать страницы. Одна из книг была не совсем такой, как обычные книги: тонкая и без переплета. Это был журнал, весь целиком для детей. Другая книга была в толстой глянцевой обложке. На обложке была нарисована старушка, летящая верхом на метле на фоне громадной желтой луны, и написано крупными буквами: «МАТУШКА ГУСЫНЯ».
Лора и не знала, что на свете есть такие замечательные книги. На каждой странице была картинка, а под ней стишок. Некоторые стишки Лора смогла прочесть. Она совсем позабыла, что она в гостях.
Вдруг она услышала, что миссис Олсон говорит ей:
— Идем, малышка. Ты ведь не хочешь, чтобы без тебя съели весь пирог, правда?
— Да, мэм, — сказала Лора. — Нет, мэм.
Стол был покрыт белоснежной скатертью. На нем стоял пирог, облитый белой сахарной глазурью, и высокие стаканы.
— Мне самый большой кусок! — завопила Нелли и отломила себе большой кусок пирога. Остальные девочки ждали, пока миссис Олсон положит им пирог. Каждая получила свой кусок на фарфоровой тарелке.
— В лимонаде достаточно сахару? — спросила миссис Олсон. Так Лора узнала, что в стаканах был лимонад.
Раньше она никогда его не пробовала. Сначала он показался ей сладким, но после того, как она съела кусочек сахарной глазури со своего пирога, лимонад показался кислым. Но все девочки вежливо ответили миссис Олсон:
— Да, мэм, спасибо.
Они старались есть так, чтобы на скатерть не упало ни крошки. Они не пролили ни капли лимонада.
Теперь пора было возвращаться домой, и Лора не забыла напоследок сказать, как учила ее мама: «Спасибо, миссис Олсон, я очень приятно провела у вас время». То же самое сказали остальные.
Когда они вышли из лавки, Кристи сказала Лоре:
— Жаль, что ты не ударила эту подлую Нелли Олсон.
— Нет! Я не могла! — сказала Лора. — Но я еще с ней рассчитаюсь. Только не говори Мэри.
Джек с понурым видом поджидал их у брода. Была суббота, а Лора с ним не поиграла. Теперь пройдет целая неделя, прежде чем они смогут поиграть на берегу Тенистого Ручья.
Дома Лора и Мэри рассказали маме обо всем, что было в гостях, и мама сказала:
— Нехорошо пользоваться чужим гостеприимством, не отвечая на него. Я подумала и решила, что вы должны пригласить Нелли Олсон и всех остальных к нам в гости в следующую субботу.
Гости в деревне
— Вы придете в субботу ко мне в гости? — спросила Лора у Кристи и Мод и у Нелли Олсон. Мэри пригласила старших девочек. Все сказали, что придут.
Этим субботним утром в их новом доме было особенно красиво. Джека в дом не пускали, чтобы он не наследил на чисто вымытом полу. Стекла на окнах сияли, занавески с розовой каймой были свеженакрахмалены. Лора и Мэри вырезали звездочками новую бумагу и застелили ею полки, а мама приготовила из взбитых яиц и белой муки дутые пончики. Мама бросала их в кастрюлю с кипящим жиром, и каждый пончик всплывал и плавал в кастрюле до тех пор, пока не переворачивался нижней стороной вверх. На нем была пышная корочка цвета темного меда. Потом он начинал раздуваться, пока не становился круглым. Тогда мама вынимала его вилкой.
Все пончики мама убрала в буфет: они были для гостей.
Когда гости показались на дороге, ведущей в город, Лора, Мэри, мама и Кэрри, надев свои лучшие платья, уже сидели и ждали их. Лора даже причесала Джека, хотя его короткая белая с коричневыми пятнами шерсть и так была чистой и красивой.
Вместе с Лорой он побежал к броду. Все девочки, переходя ручей вброд, смеялись и брызгались. Одна Нелли, которой пришлось снять башмаки и чулки, жаловалась, что ей больно ступать по гальке.
— Я не хожу босиком, — сказала она. — У меня есть чулки и башмаки.
На ней было новое платье, а в волосах — большие новые банты.
— Это и есть Джек? — спросила Кристи, и все девочки принялись его гладить и говорить ему, какой он славный пес. Но когда он подошел к Нелли, вежливо виляя хвостом, она сказала:
— Поди прочь! Не смей пачкать мне платье!
— Джек не станет пачкать тебе платье, — сказала Лора.
По тропинке среди полевых цветов они поднялись к дому, где их ждала мама. Мэри назвала ей по очереди всех девочек, и каждой мама ласково улыбнулась и что-нибудь сказала. А Нелли оправила свое красивое новое платье и сказала маме: