У сумрака зелёные глаза
Шрифт:
«Моя прекрасная Гречанка» – так, наверно, он называл маму. Казанова хренов.
Эрика, милая моя Эрика... Как же в моём сердце уживутся две любви к ней – как к сестре и как к женщине? Вся беда была в том, что родственные узы налагали для меня моральный запрет на интимные отношения. Ты скажешь: можно подумать, будто моя любовь к девушкам – верх моральности и правильности. Но вот такой у меня бзик: то, что я люблю делать с девушками в постели, с родной сестрой, пусть и только по отцу, я делать не могу.
Со всей этой вознёй вокруг меня Эрика не спала несколько суток, и только теперь, когда я окончательно пошла на поправку, она позволила себе прилечь и уснула
При всей моей силе и несгибаемости, это было как пропущенный удар под дых. И уж если для меня это стало ударом, то Эрику, более ранимую и уязвимую, это должно было просто подкосить. Я не нашла в себе мужества поговорить с ней, просто не в силах была посмотреть ей в глаза и убить её этой правдой. Когда вернулся домой лорд Эльенн, она всё ещё спала, моя бедная девочка: так сильно она устала за эти дни. Я всё сидела в кресле и не смогла подняться, даже когда в кабинет вошёл его владелец.
– Вижу, ты уже обо всём догадалась, – проговорил лорд, увидев фотографию у меня в руке. – Я не знал, как тебе об этом сказать, поэтому просто достал этот снимок из тайника и положил его так, чтобы ты его нашла. Разумеется, Эрика его не видела: он хранился в сейфе. А любопытство у тебя в крови... Знаешь, ты похожа на меня больше, чем можешь себе представить. Больше, чем Эрика: она уродилась в мать. А ты – в меня. Даже в фармацевты ты пошла по моим стопам, сама о том не подозревая. Думаешь, откуда у тебя этот интерес к химии и составлению лекарств? И несмотря на то, что мы оказались по разные стороны баррикад, у нас больше общего, чем кажется на первый взгляд.
– Почему вы бросили нас с мамой? – был мой первый естественный вопрос.
Лорд Эльенн вздохнул, садясь на кожаный диван и устремив в потолок грустный и мечтательный взгляд.
– Гречанка... Она сама так называла себя, кокетничая. Можешь мне не верить, но я её любил. Она стала моей страстью – она, человеческая женщина. Увы, тогда я был связан узами брака с матерью Эрики и только начинал набирать силу в Совете, и любая порочащая меня деталь личной жизни могла подорвать мою репутацию. Когда спустя годы Натали всё-таки узнала о моей измене, она от меня ушла. Она нашла эту злосчастную фотографию, которая в то время хранилась не так надёжно... По правде говоря, наш с ней брак трещал по швам задолго до этого, так что это стало просто поводом для разрыва. Она тоже была не безгрешна – «запасной аэродром» у неё таки
Лорд Эльенн умолк на пару мгновений. После паузы он добавил:
– Мне жаль, что всё так получилось... Будет лучше, если ты прекратишь эти отношения с Эрикой... Я не запрещаю тебе её любить как сестру, но о чём-то другом не может быть и речи. Твоя личная жизнь и ориентация меня не касаются – спи с кем хочешь, но только не с ней.
В тот же день я покинула дом Эльеннов. Если не считать пустякового недомогания, в целом я поправилась. С Эрикой я сделала ту же ошибку, что и с тобой: ушла от неё, так и не поговорив. Каюсь: смалодушничала, струсила. Слишком больно это было. Всё, что я смогла сделать – это прокрасться в её затемнённую комнату и поцеловать её, спящую, в губы. Это был мой последний не сестринский поцелуй.
Лорд Эльенн, избавляя меня от этого тяжёлого объяснения, пообещал, что сам поговорит с Эрикой. Зная, что я на мели, он хотел дать мне денег, но я гордо отказалась.
Практически без гроша в кармане я ехала в никуда. В какой-то забегаловке типа пивного погребка мужики играли в карты; сначала я просто пила и наблюдала со стороны, а потом села за стол и ободрала их всех, как липки – хоть какие-то деньги. Но платить они не захотели и обвинили меня в жульничестве. Разбитое сердце и хмельные мозги – поистине опасное сочетание, и я, не долго думая, начистила ребятам морды... Ну, и кое-что из мебели поломала. Приехала полиция, и мне пришлось в срочном порядке делать ноги.
На мель я села крепко, мне даже было не с чем пойти в казино. Пришлось какое-то время хвататься за любую работу – временную, часто полулегальную, а иногда и нелегальную. Почему я не стала искать работу по специальности – в аптеке, например? Ну, во-первых, там требовался диплом, а мой диплом, увы, потерялся: виной тому были постоянные скитания с места на место. Во-вторых, такой работой больше пристало заниматься на постоянной основе, а я остепеняться и оседать в ближайшее время не планировала – в моих планах было продолжение охоты на вампиров. Не испугал ли меня дротик с ядом? Нет, что ты. Запугать им меня не удалось, а вот разозлить – ещё как. Первым делом я собиралась найти того, кто стрелял в меня – желательно, не только исполнителя, но и заказчика.
Заработав достаточно денег на приличную одежду и начальную ставку, я снова отправилась в игорный дом. На сей раз фортуна повернулась ко мне лицом, и мой карман оттянула хорошенькая сумма – как в старые времена. Я сразу же взялась за расследование покушения на меня. Много времени было, конечно, упущено, по горячим следам искать было бы проще, но мне всё-таки удалось выяснить, что стреляли по приказу лорда Немета. Его клану убийц доставалось от меня больше всего, ведь я охотилась в первую очередь именно на таких кровососов. Так что, Алёнка, моё противостояние с Неметом имеет гораздо более давнюю историю.
А вот что касается жажды, побороть её действительно стало труднее: после того как меня несколько раз напоили кровью в лечебных целях, я, кажется, вошла во вкус. Тебе, человеку, не понять это чувство. Это не похоже ни на обычный голод, ни на простую жажду, это скорее как сводящая с ума тоска и невыносимая пустота, которую хочется заполнить. Убрать навострившиеся клыки трудно; у меня получалось это сделать, когда я представляла себя парящей над своим телом – тогда желания ослабевали, и можно было их подавить и отбросить. Вот только делать так мне приходилось довольно частенько... Намного чаще, чем раньше.