У тихого ручья

Шорохов Юрий

5 глава

Задолго до наступления темноты половецкий караван с награбленным остановился и начал готовиться к ночлегу. Ваське хватило времени и возможности оценить защитную мощь ворогов, и он внутренне возликовал: половецких нукеров было не больше сотни! Причём истинных, подлинных воинов среди них едва ли половина насчитывалась, они доспехом заметно отличались. А остальные – просто вооружённые пастухи. И тем не менее, Васька не стал отменять свой первоначальный план. Вестовой, посланный им к Кукше и Киршу, подал сигнал к началу, и сам-первый с гиканьем пустил коня в галоп в сторону лагеря половцев, на

ходу вытаскивая тугой лук из расписного нарядного колчана. "Малая сторожа" со своими десятниками тут же бросилась следом, исполнять заготовленный маневр. Василий из-под руки козырьком от опускающегося солнышка внимательно наблюдал за происходящим. Он лелеял надежду, что половцы соблазнятся его приманкой и захотят пойти в погоню за наглой горсткой русичей. И его замысел вполне удался, ратники на скаку стрелой били метко и сумели разозлить ворогов! Из половецкого стана галопом выскочила полусотня нукеров и бросилась в погоню за двумя десятками русской сторожи, намереваясь увеличить свой полон, и оставив охранять лагерь лишь пастухов-скотоводов. И беглецы, и их преследователи быстро удалялись в степь. Донельзя довольный Васька скомандовал атаку, и молниеносно обрушился на вражий обоз всеми восемью десятками остававшихся с ним опытных дружинных воёв. Пастухи по началу попытались сопротивляться, но в считанные минуты были смяты и рассеяны. Васька велел десятнику Зиму освободить русский полон, а бывшим полоняникам тут же обезоруживать и покрепче вязать, как баранов, свою незадачливую охрану. Едва заслышав шум боя, Зореслава выпрыгнула из своей кибитки, и едва не попала под русскую же стрелу! Нырнув под днище повозки, она с интересом смотрела, как ворвавшиеся в лагерь русичи легко управляются со степняками, разбрасывая их в разные стороны, как кули с соломой! Когда всё закончилось, она не выдержала и счастливо рассмеялась. И тут же совсем рядом раздался незнакомый молодой голос:

– Вылазь, красна девица, из-под телеги-то! Не ты ли будешь Зореслава, боярская дочь?

– Я, витязь! – девушка ловко выкатилась между колёс повозки, вскочила на ноги и увидала на Ваське знак дружинного сотника – а откуль ты обо мне ведаешь, боярин?!

– Да уж ведаю! – в тон ей усмехнулся Васька – и не токмо я один! Мамки-няньки с тобой еси? Холопы из твоей стражи живы среди полоняников?

– Мамок не было, а стражи… Человек пять осталось от трёх десятков. Раненые все! – отвечала Зореслава – а чёму ты спрашиваешь, витязь?

– Мне велено освободить тебя из полону и доставить ко князю Осьмомыслу, тако же и позвать туда твово батюшку, боярина Добромысла. Не вопрошай зачем, того я не ведаю! – отвечал Васька.

– А кем велено-то? Князем? – не унималась девушка – а скажи мне, боярин, для чего я князю надобна?

– Больно любопытна ты, боярышня – посуровел лицом Васька – стрекочешь, аки сорока! Когды приедемо, тогды всё и узнаешь! Не пытай меня! А сейчас найди своих холопов, да сюда приведи. Одного гонцом к Добромыслу направлю!..

Девушка послушно пошла к бывшим полоняникам. Те вольготно расположились у большого костра, разведённого ещё прежними хозяевами лагеря половцами… В степи заметно вечерело, стих ветерок, весело гулявший в густых травах, и приближающийся гулкий топот конских копыт стал слышен издалека. Звук становился всё отчётливее.

– Сотня, по коням! – рявкнул Васька – лучники, к бою! Без команды не стрелять!

Кукша и Кирш, улепётывающие от половецких нукеров без оглядки, влетели в захваченный русичами лагерь и, остановив разгорячённых коней, тоже приготовили луки.

– Потеряли кого, Кирш? – спросил Васька.

– Мы без потерь, воевода! – ответил за друга Кукша – кони у нас вельми добры, не чета половецким! Зри, как вороги отстали!!

– От, молодцы! Соколы! – похвалил сторожевиков Василий – татей и близко не видно!

– Нагрянут, куды оне денутся! – сипловатым баском молвил Кирш – тут мы их и встретимо…

Половецкий сотник Тугай, возглавлявший погоню за сторожей русичей, сыпал проклятьями! Лошади его нукеров, не имевшие отдыха почти сутки, безнадёжно отстали от резвых русских коней, и все попытки догнать наглецов ни к чему не привели. В великой досаде он ещё раз огрел камчой своего жеребца, но тот лишь обречённо вздрогнул и не прибавил шагу. Устал!

– Нойон Тугай, следы русов повернули к нашему лагерю! – подскочил к нему десятник Хусин – почему такое?

А Тугай, опытный воин, понял всё! Провели его русы, как зелёного юнца, сыграли на его жадности. Какой позор! Тысячник Багай, возглавляющий поход, не простит ему такую глупость: бросить лагерь ради погони за двумя десятками русов, которых он хотел взять невольниками. Тупой, глупый шакал! Теперь он потерял всю добычу! Сотник Тугай резко осадил коня:

– А, шайтан! Десятники, все ко мне! В нашем лагере русы. А нас мало! Идти на них сейчас – значит, найти бесславную смерть в неравной схватке или рабство. Идти к Багаю… Он не простит потерю полона и добычи, отрубит нам головы! Что скажете, нукеры?

Десятники, выслушав короткую, но пламенную речь Тугая, замялись в нерешительности. Зря умирать не хотел никто. Наконец, голос подал Булах, самый молодой из них:

– Нойон Тугай! Слыхал я, что у русов поговорка есть, "повинную голову и меч не сечёт!".

– Есть у них такая поговорка, так что с того? – хмуро буркнул Тугай – что ты предлагаешь?

– А ещё они говорят, что из двух зол надо выбирать меньшее… – всё также нерешительно продолжил Булах.

– Шайтан тебя побери! Говори, не тяни! – начал терять терпение сотник – а то я сам сейчас зло для тебя выберу!..

В сгущающихся сумерках русичи, ожидавшие нападения на лагерь, увидали двух неспешно приближающихся всадников с копьями наперевес. Вместо боевых наконечников к древкам были привязаны большие деревянные ложки…

6 глава

Подъехав к становищу на один перестрел, половцы спешились и также неспешно пошли к русичам, ведя своих коней в поводу. Сотник Тугай и десятник Булах, изрядно рискнувший головой, когда предложил перейти на службу к русам, шли молча, думая каждый о своём. Васька встретил половецких "парламентёров", важно восседая на мешке, плотно набитом овечьей шерстью, у костра в самом центре лагеря:

– Ну, что скажете, тати половецки? Припекло, видать, вас?!

Он лукаво подмигнул половцам и весело рассмеялся. Его смех подхватили столпившиеся сзади дружинные вои. Оба половца стали на колени. Тот, что постарше, заговорил первым, по-русски, но с заметным акцентом:

– Будь здрав, рус-воевода! Я Тугай, сотник, а это десятник Булах. Мы пришли челом бить, и с нами полусотня нукеров. Мы желаем служить князю Осьмомыслу в его дружине! Клятву верности принесём на крови.

– Вот как?! – Васька округлил глаза от удивления – а что ваш хан скажет? Не думаю, что ему это понравится.

– Хан Кунгур ничего не знает о нашем походе на Русь. То мурза Багай сам захотел, по своей воле пошёл воевать – молвил Тугай.

– Да кабы воевать! – рассердился Васька – а то мирных людей разорять, да деревни наши жечь!! А воевать по-настоящему у вас духу не хватает. Кишка тонка!

– Не серчай, воевода! Ныне мы с миром. Возьми нас во дружину княжью, и сам узришь, что мы справны ратники. Будем честно служить! Если я солгу, то пусть покарают меня небеса смертной карой! – воскликнул половец.