У ворона два крыла
Шрифт:
Том, как я и предполагала, сидел, вернее, лежал над книгой.
– Я узнала три вещи, - сказала я, сев рядом. Он поднял голову.
– Первая - всё, что ты рассудил насчет истории твоей матери, совершенно верно, только там еще одна деталь есть: она твоего отца поила любовным зельем. А когда он очнулся, то сбежал. Где и как его искать, неизвестно, может, у него вообще уже другая фамилия. Взял, женился, поменял, как мой отец, и ищи ветра в поле.
Том сел и нахмурился.
– Ясно… Ну, быть может, когда-нибудь я на него все-таки наткнусь, - проговорил он.
– Мало
– Вторая - то, что ты именуешь чтением мыслей, называется страшным словом «легилименция», а есть еще защита мыслей - «окклюменция», и папа настоятельно рекомендовал тебе ею заняться.
Том выразительно приподнял брови.
– Что касается третьего, то оно неразрывно связано со вторым: папа предупредил, что интерес Дамблдора никогда никого не доводил до добра. Подробности выдавать отказался, но и так, по-моему, понятно. И нет, Том, не смотри так… - Я помолчала и все-таки созналась: - Я давно подозреваю, что папа вовсе не сквиб. Но напрямик спросить боюсь. Не знаю, какие скелеты могут выпасть из шкафа. И если даже он скажет правду, и она окажется… неприятной, как мне потом быть?
– Понятно, - протянул Том, посерьезнев.
– Интересные дела. Ну что ж, посмотрим, как к моему побегу отнесутся в школе. Сделаем выводы. А уж исходя из них решим, как себя вести. Согласна?
– Конечно. И вот еще: папа рекомендовал поумерить прыть. Твои эксперименты очень уж бросаются в глаза.
Том подумал и кивнул.
– Согласен. Я пока займусь теорией, а заодно тебя подтяну если не до своего уровня, то хоть повыше твоего среднего.
– Сам ты средний!
– я треснула его подушкой и гордо удалилась. Потом вернулась и спросила: - На ферму с нами поедешь?
Он удивленно посмотрел на меня.
– Летом мы на ферму перебираемся, бабушке помогать, - пояснила я.
– Отец договаривается со сменщиком, чтобы отпустили надолго, мама приезжает в отпуск и на выходные, ну а я все время там.
– А что… можно?
– недоверчиво спросил Том.
– Отработаешь, - ядовито улыбнулась я.
– Когда никто не видит, можно сено чарами перекидывать. Ты же без палочки умеешь, не отследят.
– Ага, главное, ты такого не пробуй, а то сожжешь весь стог, - фыркнул он.
– Впрочем, ты можешь поливать огород. Это у тебя хорошо получается.
– Там речка есть, если тепло, можно купаться, - продолжала я соблазнять.
– И лес. Ну и вообще - природа. Ты же сам сказал тогда в поезде, что из Лондона не выбирался. Опять же, папа может порассказать много интересного…
– Если меня не запрут в школе или в приюте на замок, я с удовольствием приму твое предложение, - церемонно ответил Том. Подумал и добавил: - А запрут, так я дверь вынесу и смоюсь. Как ты сказала? Ищи ветра в поле.
– Значит, договорились!
*
В школе на нас как-то странно косились, а следом с нами пожелал побеседовать почему-то не директор, которому мы, правду говоря, были глубоко безразличны, не наш декан, а вездесущий Дамблдор.
– Дети-дети, - укоризненно проговорил он, поглаживая рыжеватую бороду.
– Разве можно так поступать? Том, где твое чувство ответственности?
–
– Я слышал, ты нарушил правила, и вместо того, чтобы вернуться в приют, куда-то сбежал. А теперь поговаривают, что ты гостил у однокурсницы, это так?
– Да, а что?
– Но Том, так поступать нельзя!
– Почему, сэр?
– удивилась я.
– Том сирота, я пригласила его погостить у себя дома, только и всего. Мне показалось, ему приятнее будет отметить день рождения в семье.
Том посмотрел на меня с плохо скрываемой злобой, но промолчал, понимая, к чему я клоню.
– Мы не могли тебя отыскать, мой мальчик, - продолжал Дамблдор.
– А зачем меня искать, сэр?
– поразился тот.
– Я и на улице не пропаду, не то что дома у Редли. А в приюте наверняка только порадовались тому, что я не вернулся. И не вернусь, - добавил он, подумав.
– Миссис Редли была настолько добра, что пригласила меня к себе на летние каникулы. Думаю, она не откажется подписать необходимые документы в приюте, что уж там потребуется.
Я сперва не поняла, почему он не сказал «мистер Редли», а потом сообразила: моего отца Дамблдору видеть точно не нужно.
– Конечно, не откажется, - кивнула я.
– Том ей очень понравился.
Это уж точно, при желании Том мог быть само обаяние. А мог и напугать.
– Том, но ты ведь понимаешь, что очень силен, а владеть магией как следует не выучился, - не отставал Дамблдор.
– Ты можешь навредить простым людям!
– Я обязуюсь не прибегать к магии на каникулах, - запросто солгал тот.
– Простите, сэр, но я никогда не покидал Лондона, не считая поездки в Хогвартс, а сидеть за решеткой все лето - скверная альтернатива помощи на ферме.
Том всегда говорил, что обещания, данные под давлением обстоятельств, ничего не стоят. А давать клятву он не собирался. Вдобавок он не уточнил, о какой именно магии идет речь, а дьявол кроется в деталях, как говорит бабушка Марта.
Дамблдор недовольно пожевал губами, потом вздохнул и сказал:
– Выйди пока, Том.
Он подождал, пока за тем закроется дверь, и обратился ко мне:
– Девочка моя, боюсь, ты не вполне понимаешь, с кем имеешь дело…
– С Томом Риддлом, разве нет, сэр?
– удивилась я.
– Вот именно!
– воздел он палец.
– Он очень сильный волшебник, настоящий самородок, неограненный алмаз… Увы, он еще в очень раннем возрасте научился применять магию не во имя всеобщего блага, а ради своей выгоды и удовольствия. И еще, Томасина, этот мальчик очень жесток. Ради забавы он мучил и убивал животных, издевался над однокашниками, отбирал у них вещи и деньги, и я не думаю, чтобы он единомоментно позабыл свои привычки.
– Не замечала за ним ничего подобного, сэр, - пожала я плечами.
– Да и кто из нас в детстве не отрывал мухам лапки и не таскал кошек за хвост? Ну а после его рассказов о приюте я как-то не удивлена тому, что он далек от доброты и всепрощения. Если я верно поняла, не нападай он первым, то попросту не выжил бы. Право сильного никто не отменял, сэр.