У всякого народа есть родина, но только у нас - Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы
Шрифт:
Начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г. Александров. 11 февраля 1943 г..»
Еще один документ на бланке Секретариата свидетельствует о следующем:
«Совершенно секретно. На голосование вкруговую. Без даты (проект). Слушали – о Комиссии по истории Отечественной войны.
Постановили:
1. Создать Комиссию по истории Великой Отечественной войны в следующем составе: Ярославский Г. Ф., Шикин И. В., Поспелов П. Н., Александров Г. Ф., Рогов И. В., Минц И. И., Пономаренко П. К., Маханов А. И., Митин М. Б, Михайлов Н. А.
2. Поручить Комиссии собирание материалов по истории Отечественной войны; составление истории обороны Москвы, Ленинграда, Сталинграда, Тулы, Севастополя, Одессы; составление Хроники событий Великой Отечественной войны; составление истории
Г. Александров».
Сформированная комиссия собирала материалы по истории действующих боевых частей, партизанских соединений, о героическом труде советских людей. Усилиями советских ученых в годы войны закладывалась основа будущих трудов о Великой Отечественной войне. Большая работа по сосредоточению материалов о деятельности компартии в условиях войны проводилась Институтом Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б) и его филиалами.
Ем. Ярославский, разбирая работу Комиссии, отмечал:
«На закончившейся недавно сессии Академии наук СССР в Свердловске член-корреспондент Академии наук И. И. Минц сделал сообщение о работе комиссии по собиранию и подготовке материалов по истории отечественной войны. …Материалы отечественной войны – это не только документы, характеризующие бои на том или ином участке фронта; это не только материалы о героических подвигах бойцов, командиров и комиссаров Красной Армии и Красного Флота; это не только история движения войсковых частей, наступления и отступления, побед и поражений; это не только история партизанской войны в тылу у врага. Суровая обстановка, в которой живет весь советский народ, ни на минуту не должна отодвигать перед учеными, перед историками СССР задачи изучения, исторического обобщения, анализа огромного исторического материала».
Сотрудники комиссии, в их числе ученые Института истории АН СССР, записывали беседы с военачальниками, политработниками и солдатами непосредственно по следам боев, выезжали в только что освобожденные от немецкой оккупации районы. Записи бесед – каждая по объему от 5–6 до 20–30 и более страниц машинописного текста. Комиссия ставила перед собой патриотическую задачу: «…во что бы то ни стало добиться того, чтобы все гвардейские части и каждая дивизия имели записанную боевую историю» [448] . И хотя эти документы носят личностный, в определенном смысле субъективный характер, как со стороны автора, так и того, кто записывал беседу, тем не менее, они представляют значительный интерес для исследователя, так как передают непосредственную атмосферу того времени, фиксируют психологию участников событий.
448
Архангородская Н. С., Курносов А. А. «история воинских частей» в фонде Комиссии по истории Великой Отечественной войны // Археографический ежегодник за 1984 г. – М., 1986. – С .174–175.
Комиссия была ликвидирована в ноябре 1945 г. В соответствии с постановлением Президиума АН СССР, функции комиссии были переданы Сектору по изучению истории Великой Отечественной войны под руководством И. И. Минца. В структуре Научного архива Института истории АН СССР был создан фонд № 2, где до сегодняшнего дня хранится уникальная коллекция из 17 422 дел, систематизированных по 13 тематическим разделам. Этот массив документов в архиве Института российской истории РАН все еще в должной степени не изучен и бесспорно остается важным источником для осмысления событий войны.
В книге представлены (в извлечениях) материалы бесед сотрудников комиссии с непосредственными участниками Сталинградской битвы – от высших командиров до рядовых. Публикуемые в извлечениях документы – это уникальные свидетельства защитников Сталинграда.
При публикации документов сохранен стиль живого разговора, рассказа участников событий, а также и стиль записи того или иного сотрудника Комиссии по истории Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Допущенные исправления в текстах обусловлены необходимостью некоторого сокращения (вследствие значительного объема), а также орфографическими и стилистическими несоответствиями.
Документ № 1
«Национальный
Из беседы (сотрудников Комиссии) с генерал-лейтенантом Василием Ивановичем Чуйковым – командующим 62-й армией. 5 января 1943 г. Сталинград.
[…]. Первый бой 64-й армии был неудачным. Тут причины таятся выше нас. Прибыли мы 17-го, 19-го получили приказ выйти и занять оборону, когда у нас еще 10 % частей не прибыло, и к началу боев было сосредоточено максимум процентов 60. Части двигались по 200 км от станции разгрузки и фактически вступали с хода в бой. Начальство было слишком капризное, пришлось несколько пострадать. Как раз это дело было с Гордовым. 64-я армия избежала катастрофы, которая постигла 62-ю на том берегу, я ее вывел. Это поняли как безалаберное отступление, а фактически я вытащил армию из-под огня, а за то, что они этого не сделали, поплатилась 51-я и многие дивизии. 64-я свой костяк сохранила. Были потери, но без потерь ничего не делается. Уезжать я с фронта никуда не хотел, будь что будет. Тогда группа была организована из остатков 51-й, 64-й армий по направлению Котельникова. Там дрались. Здорово он нам дал жару. Фронтовое командование не учло направления, хотя тов. Сталин предупреждал Гордова и всех, что Цымлянская – это первое важнейшее направление противника. Оттуда появилась колоссальная моторизованная группа немцев, которая двигалась с Цымлянской на Сталинград. Не было принято соответствующих мер. Тут начинают собирать и что-то бросать. Бросили меня с группой. Вначале было четыре дивизии, потом семь. Мы противника задержали, дали возможность сделать рокировку и план противника ударом через Котельниково на Сталинград был сорван, то есть мы его затормозили, накромсали большое количество танков, уложили не один десяток тысяч пехоты, особенно румын, тем самым обеспечили его отход оттуда. Этого мы достигли, прежде всего, быстротой переброски войск и опять-таки жесткой обороной. Успели создать фронт, а то ничего не было, открытые ворота.
Я выехал 3-го, 6 числа уже дрались. Противник тогда уже не имел открытых ворот. Я выехал со своими двумя адъютантами и одной рацией, потом из 51-й армии перебросили около 8 командиров, которые были выброшены на этом направлении, самым старшим из них был майор Лотоцкий. Из них сколотили штаб, средства связи были у них…
В общем, противника мы тут задержали и держали дальше этот фронт. Я предлагал тогда перейти в наступление с правого фланга, писал Еременко, но мне не разрешили наступать, а можно было ударить ему под корень. Потом эта группа по приказу командования фронта была отведена, пришлось перейти на оборону Сталинграда. С генералом Голиковым собрали всякие остатки. Дрались крепко, но опять-таки сила солому сломила.
11 сентября я был вызван в штаб фронта к Еременко и Хрущеву и мне сказали: нужно ехать принимать 62-ю армию, задача – отстоять Сталинград. Говорят, узнайте, какие там части, потому что им самим не было ясно, что из себя представляют дивизии, которые здесь дрались.
У немцев было два направления удара: один шел через Калач на 62-ю с запада и вышел он севернее Спартаковки и Рынок, и второй удар его от Цымлянской, Котельниково, с юго-запада. Потом эти клещи сошлись под Сталинградом у него и уперлись в 62-ю, потому что 64-я отошла на Бекетовку. Он туда не полез. Я лично считаю, что он стремился как можно быстрее захватить Сталинград, как стратегический пункт и этим самым произвести такое моральное впечатление на армию, что ей деваться было некуда. Ему важен был Сталинград, как пункт, с которого он поворачивает на север. Клещи соединились в районе Карповки – Нариман и все пошли на Сталинград, где находилась только 62-я армия, а все остальное было за клещами.
11 числа я выехал из Бекетовки. 57-й армии фактически не было. Ближе к правому флангу к Сталинграду стояли немцы, тут его танковые части, авиация, все. 64-я армия – моя родная армия. Если откровенно говорить, защищающий Песчанку командир дивизии без шапки убежал с командного пункта, к которому ни один автоматчик не подходил. Это не делает ему чести. Нельзя сказать, чтобы Песчанка была большим камнем преткновения. Там я лично сидел и попал под такую бомбежку, что хотя блиндаж глухой, но от взрывов все к чертовой матери сняло, и нельзя сказать, чтобы там особенно сильные бои были.