Убей или умри !
Шрифт:
– Что, леди, тоже желаете получить в грызло?
– поинтересовался у неё Ленни.
На какое-то мгновение в баре воцарилась мертвая тишина, и тут я сказал:
– Сейчас ты у меня получишь в рыло!
Уивер резко развернулся, и удар моей ноги пришелся точно в цель, разнося вдребезги его мужское достоинство, а в то время, как он согнулся пополам, заходясь в беззвучном вопле, я ухватил Нэта за волосы и со всего маху приложил его физиономией об стойку бара. Взревев от боли, он пытался отбиваться и одной рукой вцепился в повязку, прикрывающую рану в боку, после
Я взглянул на Дэри и изобразил на лице улыбку, затем прошел мимо двоих полицейских, сидящих за столиком, объявив при этом во всеуслышание: "Да уж, братцы, тихий и спокойный у вас городишко, ничего не скажешь," - после чего вышел на улицу и отправился к себе. Болеть.
* * *
Окно было распахнуто настежь, и я даже видел, как мое дыхание застывает в холодном воздухе облачками белого пара, но тем не менее с меня градом лился пот. Когда в дверь постучали, я автоматически сказал: "Войдите!", совершенно не волнуясь о том, кто бы это мог быть. Мой бок превратился в огромный огненный шар, а лекарства, принятые мной, должны были подействовать не раньше, чем через час.
В её голосе не было слышно сочувствия. Как и прежде, в нем слышалось презрение, но только теперь к нему примешивалось некоторое любопытство. Она стояла рядом, узкое платье обтягивало её плоский живот и пышную грудь, и глядя на нее, я вспомнил о картинах, на которых были изображены воинственные амазонки, и подумал, что из неё получилась бы неплохая воительница. Особенно без одежды.
– Сонни просил меня сказать вам "спасибо".
Заставить голос звучать так, как будто ничего не случилось, оказалось очень непросто.
– Всегда пожалуйста.
– А вы... отдаете себе отчет в том, что делаете?
Она немного помолчала.
– Зачем вы приехали в Пайнвуд?
– В отпуск, киска. На две недели. Не хотел, но пришлось. А теперь ты не могла бы оказать мне одну небольшую услугу?
– Я закрыл глаза. Огонь в моем боку начал разгораться с новой силой.
– Что еще?
– В моей дорожной сумке, вон там... в боковом кармашке лежит пузырек с капсулами. Пожалуйста...
Я слышал, как вжикнула растегиваемая молния, и в следующий момент девушка испуганно охнула. Ну, конечно, она по ошибке залезла в другой карман и наткнулась на пистолет, который теперь с глухим стуком упал на пол. Затем она снова подошла к моей кровати. В руке у неё был пузырек.
– Так вы, стало быть, и наркотиками балуетесь? Ну да, обычное состояние для наркомана, вовремя не принявшего своей "дозы". У него начинается "ломка", бьет озноб, он сильно потеет.
– Она ссыпала капсулы обратно в пузырек и закрыла крышку.
– В ресторане ты всем показал, какой ты крутой. Посмотрим, каким крутым ты станешь сейчас.
– С этими словами она не глядя швырнула пузырек за окно, и было слышно, как он разбивается об асфальт.
– Ты - дерьмо, - сказала она и вышла
Часа в три дня я проснулся. Сначала я просто неподвижно лежал на кровати и тяжело дышал, а когда тошнота вроде бы немного отступила, то встал и разделся. За окном накрапывал унылый, мелкий дождик.
После горячего душа мне показалось, что я заново родился.
Мой пистолет все ещё валялся на полу, на том самом месте, где его обронила Дэри Дал, и теперь я поддел его пальцами ноги, поднял с пола и сунул в кожанный несессер с бритвенными принадлежностями.
Всякий раз думая о том, как эта полоумная шлюха швыряет за окно мой пузырек с лекарствами, мне хотелось убить её. Хотя, конечно, легче мне от этого все равно не стало бы. Возможно, пройдет ещё часа два, и мне снова очень, очень, очень понадобятся эти капсулы. Я сунул в карман пятьдесят долларов и спустился вниз.
На улице, прямо под окнами моего номера, я нашел осколки пузырька. Находившиеся в нем капсулы уже давным-давно размокли и были смыты потоками дождя.
Постаравшись побыстрее отрешиться от мрачных мыслей, я разыскал аптеку и протянул фармацевту свой запасной рецепт. Он взглянул сначала на него, затем пристально посмотрел на меня и сказал:
– Это будет готово через час.
– Да, знаю. Я зайду попозже.
Из аптеки я отправился в ресторан. И хотя витрины магазинов были ярко освещены, а светофор на углу исправно мигал, на улице не было видно ни одного прохожего, ни одной машины. Город словно вымер.
Зал ресторана тоже был пуст. Официантка узнала меня, и на её лице появилась какая-то странная улыбка. Она приняла мой заказ и стремительно умчалась в кухню. Бармен тем временем прошел через весь зал и остановился возле меня.
Это был седеющий человек лет около пятидесяти, несколько худощавый, с глубоким, усталым взглядом.
– Послушайте, мистер, - сказал он, - мне лишние проблемы не нужны.
Я откинулся на спинку стула.
– А вы хоть знаете, что из себя представляют те шутники?
Он кивнул.
– Мы уж сами как-нибудь разберемся.
– Что ж, дело хозяйское, - отозвался я.
– Я, конечно, не знаю, почему и зачем эти отморозки оказались здесь, но сильно сомневаюсь в том, чтобы вам с ними удалось разобраться. Руки коротки. Так что научитесь быть благодарным, когда другие люди оказывают вам небольшие услуги. Понятно?
Бармен ничего не понял, и это было видно по его лицу. Он взглянул в окно, на дальний склон горы.
– А вы разве не того... не с холма?
– Мак, я понятия не имею, о чем ты ведешь речь. Не хочу никого обидеть, но, по-моему, в вашем городе живут одни придурки. Вчера вечером я один вступился за мальчишку и накостылял по шеям тем двоим обормотам, пока ты, полицейские и все остальные просто стояли вокруг, как истуканы, да хлопали глазами, и теперь выходит, что я же во всем и виноват. Меня это совершенно не устраивает.
Дверь с грохотом распахнулась, и в зал ворвался сержант Вэнс. Пробравшись между столиками, он остановился передо мной и швырнул на стол листок бумаги. Это был мой рецепт.