Убей меня
Шрифт:
Я сажусь в машину, чувствуя тревогу и волнение. Водительская дверь захлопывается, Неро заводит мощный двигатель и выруливает из переулка мимо внедорожника Джексона. Напряжение, царящее в салоне, ощущается физически. Оно словно окутывает меня плотной пеленой и давит на грудь, лишая воздуха. Злость Неро осязаема, а его молчание, мягко говоря, зловеще.
К тому времени, как мы заезжаем в гараж, мне уже не терпится выйти из машины. Резким движением я открываю дверь и вижу, как Неро, громко хлопнув своей, стремительно идет к лифту. Мне не особо хочется снова оказаться с ним в замкнутом пространстве, но я все же захожу в кабину, и закрывшиеся двери делают ее больше похожей на гроб, чем на лифт. Не в силах
Он хрустит шейными позвонками, наклоняя голову вправо-влево, и низко рычит: — Тебе повезло, что я сам тебя не пристрелил.
— Я подумала …
Он толкает меня спиной к стенке лифта и с грохотом ударяет кулаками по металлу рядом с моей головой.
— Ты не должна думать, — шипит Неро, и его горячее сердитое дыхание обжигает мое лицо.
Сердце в груди колотится так сильно, что заглушает все остальные звуки. Закрыв глаза, я тяжело сглатываю.
— Твою мать! Ты ослушалась меня!
Я резко открываю глаза и сдвигаю брови.
— Я не один из твоих боевиков, Неро. Ты попросил меня выполнить работу. А как я ее выполню — этого в нашем соглашении не оговаривалось.
Его рука сжимается на моем горле, как всегда, когда он злится.
— Он знал, что ты придешь, и, поверь, убил бы тебя.
После звукового сигнала двери лифта открываются, но ни один из нас не двигается с места.
— Это издержки работы, — я физически ощущаю, как дрожит рука Неро на моей шее, после чего он отталкивает меня и поворачивается спиной.
— Черт возьми, Уна, — рычит он, зарываясь пальцами в собственные волосы. Я прохожу мимо него и чувствую, что он идет за мной, преследует меня. — Я нанял тебя, потому что ты — лучшая. А это дерьмо … лучшие так не делают.
Я поворачиваюсь к нему и тычу пальцем в его грудь.
— Ты не нанимал меня! Ты меня шантажировал. Это большая разница.
Он склоняет голову набок, прищуривает глаза и смотрит на меня так, что я непроизвольно отступаю на шаг. Воспользовавшись этим, он наступает на меня. — И что? Ты чувствуешь себя оскорбленной, поэтому добровольно подставляешь свою башку под пулю?
— Нет, я … — я продолжаю пятиться в квартиру, а Неро — медленно наступать. — Тебе-то что до этого? Я тебя не компрометировала. Он и так знал, что за этим стоишь ты, — моя поясница упирается в кухонный стол, и Неро ставит руки по бокам от меня. — Что тебе до этого? — повторяю я. Мне необходимо это знать, потому что в данный момент я словно падаю в неизведанную пропасть, а мое маленькое глупое сердечко надеется, что он поймает меня. Оно само так решило. Ведь должна же быть причина того, что он спас меня. Но в то же время разум мне подсказывает, что он будет просто стоять и наблюдать за моим падением, а потом с улыбкой смотреть на то, как мое тело разобьется насмерть.
Неро склоняется надо мной, приближаясь до тех пор, пока его губы не касаются моего лица, и отвечает, лаская дыханием мои губы:
— Я уже говорил тебе, Morte. Ты — моя, — и с рычанием жестко прижимается своими губами к моим. Неро целует меня так, словно хочет забраться внутрь и выпить до дна, а я позволяю ему это, потому что его одержимость … его звериное желание … я хочу этого. Никто и никогда раньше не рисковал ради меня, но я-то знаю: Неро ради меня рисковал жизнью. Он заботился обо мне — в свойственной ему извращенной манере. С восьмилетнего возраста я не знала ничьей заботы. И до этой самой секунды не подозревала, что хотела этой заботы, нуждалась в ней. Неро дарит мне ощущение безопасности, и осознание этого потрясает меня до глубины души, потому что он далеко не тот, кто олицетворяет собой безопасность. Я не нуждаюсь ни в чьей защите. И уж тем более мне не нужен благородный рыцарь. Но мне нужен этот дикарь. Мне
Отвечая на поцелуй, я стаскиваю с Неро куртку. Движением плеч он сбрасывает ее с себя, а его рот, оторвавшись от моих губ, обрушивается на мою шею. Я откидываю голову, открывая ему лучший доступ.
— Ты доводишь меня до бешенства. Я хочу затрахать тебя до смерти, — рычит он, и я дрожу, а дыхание застревает в горле. — И это чертово платье, — он грубо задирает подол, и низкий стон вырывается из горла Неро, когда его пальцы касаются моих бедер. На мне нет нижнего белья, потому что платье облегающее. Подхватив под ягодицы, Неро легко приподнимает меня. Я обхватываю его ногами, а руками крепко обнимаю широкие плечи. Моя спина врезается в стену, и висящая на ней картина опасно раскачивается.
Губами, зубами и руками он убеждает меня в своем предположении. Я зарываюсь пальцами в его волосы и сжимаю в кулаках густые пряди, прося о большем и желая его наказания так же сильно, как и удовольствия. Он кусает меня за шею настолько грубо, что я чувствую, как его зубы прокусывают кожу. Моя голова запрокидывается, и я тяжело дышу, когда Неро проводит языком по ране. Опустив руки ему на грудь, я хватаюсь за ворот рубашки и рывком ее распахиваю. Разлетевшиеся в стороны пуговицы стучат по кафельному полу, словно капли дождя в грозу, неплохо дополняя ураган, коим и является Неро. Его губы снова прижимаются к моим: требовательно, властно, жестоко. Мои голые ноги, обхватывая его торс, прижимаются к горячей обнажившейся коже Неро, и во мне вспыхивает такое непреодолимое желание ощутить его в себе, что я, просунув руку между нами, рывком расстегиваю пряжку его ремня. Необъяснимая, всепоглощающая потребность почувствовать его внутри накрывает меня, и он дает мне то, чего я хочу, стягивая брюки и боксеры вниз и одним толчком вгоняя в меня член.
Это как наказание и спасение одновременно: боль и удовольствие, свет и тьма, добро и зло — все сливается воедино, а черта, разделяющая нас, стирается. Нет больше меня, и нет его. Есть мы. Единое целое, воплощенное друг в друге. Две половинки разбитого.
Его лоб прижимается к моему, а рука обхватывает мой затылок, удерживая на месте и заставляя дышать с ним одним воздухом. Обеими ладонями я обхватываю его лицо и закрываю глаза, чтобы прочувствовать каждый жесткий толчок его бедер, каждую легкую вспашку боли, возникающую от того, что он старается проникнуть в меня еще глубже. Я вслушиваюсь в каждый стон, в каждый прерывистый вдох и принимаю все это, на несколько драгоценных мгновений отдаваясь во власть Неро и позволяя ему владеть мной.
Картина, висящая на стене, падает, стекло разбивается, осколки разлетаются по кафелю. Неро же продолжает трахать меня, вколачиваясь все сильнее и напористее, пока я не перестаю понимать, где заканчиваюсь я, и начинается он. Моя голова откидывается назад, а из открытого рта вырывается протяжный стон. Его губы прижимаются к моей шее, зубы касаются кожи, но не впиваются в меня — Неро стонет. Все во мне сжимается, и я с силой цепляюсь в него, когда все мое тело словно взрывается. Волны наслаждения накатывают одна за другой. Напряженные мышцы едва не рвутся. Каждое нервное окончание вспыхивает огнем. По коже пробегают тысячи электрических разрядов. Неро рычит, прижав рот к моей шее, потом кусает плечо, делает еще один мощный толчок и напряженно замирает. С губ Неро слетает мучительный стон, и его мышцы расслабляются. Он упирается рукой в стену возле моей головы и тяжело дышит мне в шею. Мое тело дрожит, а сердце колотится, ударяясь изнутри о ребра. Пытаясь отдышаться, я легко провожу рукой по его шее, и он, подняв голову, встречается со мной глазами. Мы просто смотрим друг на друга, разговаривая без слов, одними взглядами.