Убежище, или Повесть иных времен
Шрифт:
этого священного имени я не отрекусь ни перед людьми, ни перед ангелами, и
ничто — теперь моя очередь торжественно поклясться в этом, — ничто не
разлучит нас. Я заботливо и покорно разделю с тобой тюремное заточение, на
которое — я никогда этого не забуду — сама обрекла себя, и, если из-за меня
судьба ускорит твою кончину, не сомневайся: точно так же я разделю с тобой
и могилу.
— Но ведь одно средство спасения у вас все еще есть! — воскликнула
Арундел. — Как могли вы забыть про Убежище? Оно даст вам печальный, но
милый приют до той поры, пока мы сможем судить о дальнейших
обстоятельствах.
Мысль об Убежище уже приходила мне на ум, но я не решалась вслух
назвать это место, с которым было так тесно связано наше нынешнее несчастье.
Я молча посмотрела мужу в глаза.
— Моя нежная любовь, моя милая Матильда, если смогу я решиться
погубить тебя, — со вздохом произнес он, — скажи, хочешь ли ты, чтобы я отвез
тебя туда?
Сквозь слезы я смогла лишь вымолвить: «Да».
— Но разве это осуществимо? — продолжал он. — Как будешь ты
переносить неизбежные трудности утомительного пути и его опасности в твоем
положении?
— Я перенесу все, я перенесу что угодно, — бессвязно твердила я сквозь
рыдания, — кроме мысли о том, что ты в опасности.
— Да, любовь моя, — сказал он, целуя мое залитое слезами лицо, — если
мне суждено жить, то лишь затем, чтобы вознаградить твою несравненную
нежность. Леди Арундел, подумайте и решите за нас — как нам уехать?
— Выезжать надо немедля, — решила наша великодушная сторонница. —
Вам обоим следует изменить свою внешность, и надо найти для вас надежных
сопровождающих.
— Мы поедем одни, — ответил лорд Лейстер. — Вас же я осмелюсь
затруднить просьбой вызвать из замка Кенильворт Ле Валя. Он посвящен в тайну
Убежища, и туда ему надлежит последовать за нами и перевезти с
осторожностью и постепенно сокровища, хранящиеся в замке. Мы между тем вместе
с почтенным названым отцом моей любимой будем ждать от вас дальнейших
известий.
— Какое счастье, — заметила я, — что из любви ко мне ты настоял, чтобы я
научилась ездить верхом. Теперь я могу следовать за тобой, не боясь ничего и
никого, кроме Елизаветы. Найдите для меня, дорогая леди Арундел, самый
скромный наряд служанки, а милорд должен воспользоваться обличьем
живописца, которое он изобрел и носил в более счастливые времена, и если уж я
едва узнала его в этом наряде, то как может узнать его кто-то другой? О,
поспешите, дорогой друг! Выберите для нас самых быстрых лошадей. Каждый
миг мне чудится, что меня уже окружает стража Елизаветы. Настанет ли
время, когда мы будем приносить вам не одни тревоги и заботы?
Добросердечная леди Арундел снабдила нас всем необходимым, и мы
тотчас отправились в путь. Еще до захода солнца мы подъехали к крестьянской
хижине неподалеку от Сент-Олбана, где, как утверждал мой супруг, можно
было в безопасности отдохнуть, в чем я очень нуждалась. Так как он
несчетно ездил по этой дороге в оба конца, лицо каждого встречного казалось ему
знакомым, я же была уверена, что и его узнают все. Наши хозяева, как мне
показалось, что-то поняли и в нашем появлении усмотрели некую тайну,
поэтому я разбудила милорда на рассвете, про себя решив не переступать более
ничей порог, пока мы не доберемся до своего приюта. Даже щедрое
вознаграждение, которое оставил этим крестьянам мой супруг, сообразуясь скорее
со своей душой, чем с наружностью, возбудило у них подозрение. Они
уговаривали нас остаться подольше, и теперь уже их манера показалась
подозрительной мне. Когда же мы отправились в путь, то поспешность нашего
отъезда, надо полагать, подтвердила их опасливые догадки. Лорд Лейстер,
прекрасно зная эту местность, выбирал самые безлюдные дороги. Я не жалуясь
переносила немыслимую усталость, скакала целый день, не подкрепив себя
ничем, кроме нескольких глотков парного молока, которое предложила мне
встретившаяся в пути крестьянская девушка, и, когда солнце уже склонялось
к вечеру, мы въехали на крутой склон, откуда открывался вид на Сент-Вин-
сентское Аббатство. При виде знакомых мест сердцу моему стало тесно в
груди. Единым взором я пыталась охватить всю картину с тем чувством, которое
пробудить способен лишь вид родного дома. Природа, казалось, одела леса
особенно сочной зеленью, прозрачный ручей, виясь, струился в величавом
безмолвии, не нарушаемом криками шумливых лодочников. Сама
невинность нашла себе приют в тени прибрежных ив. Пурпурное вечернее солнце
изливало вокруг покой и само нежилось в нем. Неодолимое очарование этих
мест овладело моим сердцем, на миг я забыла о всех несчастьях.
— Здесь, — воскликнула я, придерживая коня, — здесь мы в безопасности!
Ах, более чем в безопасности — здесь мы будем счастливы! Отчего, отчего
нельзя вернуть часы нашей первой встречи, те часы ни с чем не сравнимого
блаженства? Тогда этот мирный ландшафт замыкал собою все наши
желания: в его пределах было все, что нужно для существования, в нас самих —