Убить Бенду

Жаков Лев Захарович

– Не говорила Хана, отец ее на пошлины жаловался? – вставил Арчибальд.

– А то! – вскинулась Ория. – Не то не знаете, ваше высочество, что у купчин это любимая тема? Сама Хана плакалась, мол, из-за этих пошлин отец ей на платье белого атласу никак не привезет. И то сказать, давненько в наших краях атласных платьев и шлейфов по праздникам не видать! Куда ни глянь – один шелк в лучшем случае, а так лен да шерсть, да тафта, да опять лен! На самых первых-то щеголихах! – И, внезапно помрачнев, она добавила: – Чтоб я так жила – в шелках по праздникам разгуливать!

Арчибальд только хотел сказать что-то в утешение, но девушка уже весело продолжила:

– А впрочем,

что мне с того шелка? Милый как на него ляжет, так и соскользнет! – Она расхохоталась. – Купцы только и умеют жаловаться, хотя живут богаче короля, да у них дело такое, не пожалуется – кто ему поверит? И так-то видно: харя толстая, щеки свисают на воротник – кто скажет, что он бедный? Да только что делать, полотна надо или пряностей – все равно к купчине идут. А он и рад цену взвинтить, коль у людей нужда! Вы что стоите, ваше высочество, закончили неужто?

– Пока ты говоришь, Ория, что угодно можно закончить. – Арчибальд отер со лба пот. – У тебя как?

– Да вот, осталась пара дюжин яблочков, так я с ними за минуту управлюсь. Только перед тем как сушить, кур надо отогнать. Вы как ослика выводить будете, заодно кур заприте, а я как закончу, так за ужин примусь. Большое-то ведро сегодня не берите, завтра гостей нет, так можно не мыться, зачем вам много воды тащить, надрываться, и так с самого утра вы уже и яблоки собрали, и послов приняли, и в лес сходили, сколько ягод принесли, мне теперь полночи перебирать! И меду кувшин, и корзину орехов! Крестьянин столько бы не сделал, сколько принц, бедняжка, работает! Матушка ваша сегодня днем тоже заходили, расспрашивали, где вы и что поделываете. Платочек изволили вышить, чтобы вам пот отирать, да я в карман сунула и забыла, пока выметала залу перед приездом послов. Да вот же кончик его торчит из кармана, возьмите, ваше высочество, а то за ужином матушка спросят о платочке, и если узнают, что я не передала, так ругаться будут!

Арчибальд успел сходить на конюшню и вернулся, ведя в поводу маленького печального ослика, который опустил голову к самой земле, так и шел, постукивая копытцами по булыжнику двора. Сколько его ни дергали за уздечку, он морду не поднимал. К спине ослика были привязаны две закрытые крышками бадьи для воды. Ручей протекал ниже замка, у подножия скалы. Юноша услышал только про «кончик из кармана, возьмите, ваше высочество» и вытянул платок из одного из множества карманов, что отягощали фартук единственной служанки во дворце. Она была и поварихой, и горничной, и камеристкой. Кроме нее, обедневшей королевской семье служил только охранник Жак, он же конюший, и камергер, и стольничий, и виночерпий. Всю работу по управлению королевством и хозяйством дворца вел юный принц. Королева предавалась скорби.

Увидев бадьи, Ория всплеснула руками, выронив нож:

– Куда ж две-то на ночь, ваше высочество?! Вы ж притомились за день! Поберегли бы уж себя! Верно ваша матушка говорят: не по-королевски изволите себя вести! Надорветесь же, целый день работаючи, по две бадьи от источника таскать!

– Мне завтра с раннего утра ехать, Ория, так хочу помыться.

– В гости, что ль? А к кому, позвольте узнать? Далеко ли, надолго ли? Надо ли припасов в дорогу? А как же виноград, привезли же две телеги по два быка! Давить надо, пока не скис! В холодной уже и места нет, все этими корзинами забито, а Жака разве заставишь виноград давить? Он только вино хлестать горазд!

– Послезавтра вернусь, с утра, долежит как-нибудь. Ты перебери, засахари сколько-нибудь, для компота отложи, а я вернусь и все сразу под пресс пущу. К дядюшке еду, насчет долга поговорить. А Жак пусть пока вытащит пресс во двор, дождя вроде не ожидается.

– Так чем долги платить-то, ваше высочество?! У дядюшки Лу последний крестьянин богаче вас! И ехать к нему неделю, не меньше!

– Да не к тому, Ория, – с досадой отмахнулся Арчибальд, ведя ослика к воротам. – К Полии я. Есть мысль одна о пошлинах с купцов. Думаю, если предложу, чтобы он вместо меня брал дорожные сборы и пограничную пошлину в счет долга, то он согласится. А купцам я поблажку сделаю, тем, которые через Полию торговать станут. Торговля через дядюшку пойдет, ему приток, а мне головной болью меньше.

– Купчинам поблажки?! – Ория схватилась за голову. – Да как вы думать о таком можете, ваше высочество! Это ж такие бестии, распустятся – потом ни гроша с них не сдерете!

– Хватит болтать. Года три проживем без этих пошлин. Зато с одним долгом расплатимся, а там, глядишь, и с остальными. Видишь сама, у нас наконец что-то появилось в доме, запасы на зиму сделали – и еще остались продукты, часть продали, деньги завелись... Ория, мы скоро заживем по-королевски, не ворчи! Через год я, может, сокола себе смогу купить, представляешь? У нас будут куропатки!

Девушка подняла нож и вернулась к резке яблок, качая головой:

– Ох, ваше высочество, все-то вы обдумали, все-то обрешали, а как с дядюшкой Лу расплачиваться – этого вам ни в жизнь не сообразить! Ничем от него не откупиться, от злодея!

Юноша уже не слышал ее причитаний.

* * *

Встал Арчибальд с солнцем, не было и пяти часов. Помылся, надел «парадный» костюм – единственное одеяние, в котором его не приняли бы за крестьянина. Правда, и будущего короля в этом наряде было сложно в нем признать. Что бы ни говорила Ория, Арчибальд не забывал о том, что он принц, и раз в год навещал «близких» родственников и соседей – тех, до чьих дворцов можно было доскакать за полдня или за день. Учитывая размеры королевства, большая часть пути приходилась на территорию сопредельных государств. Половина их являлись кредиторами его страны, и принц старался поддерживать дипломатические отношения. На нищую страну никто не позарится, но долги-то отдавать надо? Монархи-соседи давно махнули на долги царственной дланью, однако Арчибальд не забывал.

Его величество Старый Полия устраивал турнир или бал – Арчибальд не запомнил, что именно, когда вчера давал дядюшкиным послам ответ, ему было все равно, он не принимал участия ни в одном, ни в другом: для обеих забав считался слишком молодым. Пятнадцать лет – какие танцы, какие сражения? И хотя многие его сверстники начинали пробовать силы в залах и на поле, Арчибальду было не до того. Правда, через пару лет придется сесть на коня, взять в руки копье... Но через пару лет он сможет их купить! Настоящего рыцарского коня и хорошее крепкое копье. И выкупить отцовские латы...

Через пару лет, если он будет продолжать работать с утра до ночи.

Седеющая коняка несла его через невысокий перевал, и стук копыт разносился над долиной, пробуждая крестьян. Арчибальд видел, как выходят они из домов, как идут в поле, видел, как начинают дымиться трубы, и желудок у принца сводило от голода. Ничего, вечером на пиру отъестся. И посмотрит, что нынче носят дамы. Пора сшить матушке новое платье, это совсем износилось, ее величество отказывается выходить. Арчибальд уже может купить ткани и нанять швею! А то матушка уже почти полгода не покидает замка... Три года в одном платье – для женщины это, наверное, невыносимая мука. Но по крайней мере они почти не голодали эти три года.