Убить Бенду

Жаков Лев Захарович

* * *

Зал был заставлен столами, столы – яствами. Когда разгоряченный хорошей взбучкой, что преподал ему какой-то солдат на дворе казармы, Арчибальд вошел на пиршество, в первый момент он был оглушен и ослеплен. Со стен свисали огромные, ярко вышитые гобелены, полосы алого и золотистого шелка спускались с балок и стропил почти до самых столов, вдоль стен и вокруг столов стояли сотни подсвечников, и свет играл, отражаясь от начищенных до зеркального блеска серебряных блюд и бокалов. На возвышении за столами расположились больше тысячи человек, и все высокородные господа с дамами, принцы и князья, а их бесчисленная свита заполонила нижнюю часть зала, у входа толпились слуги, слуги

сидели на скамьях вдоль стен, слуги сновали с блюдами, подносами и кувшинами между столами. Столы ломились от яств на все вкусы; все, на что идут пшеница, виноград и корнеплоды, плоды и молодые всходы, было приготовлено в самом изощренном и причудливом виде. Между столами ходили жонглеры и, аккомпанируя себе кто на роте, кто на мандоле, исполняли кансоны и дескорты, декламировали лэ; воздух полнился звуками жиги, монокордов и мюзет, а гости под музыку разговаривали во весь голос.

Жмурясь от яркого света и морщась от непривычного уху шума, Арчибальд остановился у дверей. К нему подлетел паж в цветах Старого Полии.

– Ваше высочество, соблаговолите следовать за мной, его величество зовет вас за свой стол.

Арчибальд последовал за мальчиком и скоро разглядел короля. Старик сидел в одиночестве, места вокруг него были свободны. Перегнувшись через стоящее рядом кресло, Полия разговаривал с неизвестным Арчибальду господином средних лет, одетым изящно и очень богато: из-под плаща черной шерсти с беличьим мехом и шитого золотом кафтана выглядывала рубашка знаменитой реймсской ткани. Старик заметил племянника и махнул ему, приглашая сесть слева.

Когда принц подошел, он узнал в соседе Старого Полии короля Лу. Бреви Восьмой поднял на юношу взгляд и кивнул. Арчибальду показалась, что в этом взгляде была насмешка. Щеки принца порозовели от гнева, но он, отвесив в ответ легкий поклон, опустился на бархатную подушку, подложенную в кресло. Зверский голод, мучивший юношу с утра, отступил под недобрым вниманием дядюшки Лу, так что Арчибальд съел значительно меньше, чем собирался. Ему хватило двух куропаток, бекаса и фазаньей ножки с хлебом и овощами. И он почти не пил, сколько ни предлагал ему Старый Полия, расхваливая свои винные погреба. Арчибальд попробовал. Пригубил из большого серебряного кубка темной ароматной жидкости, покатал на языке и почти сразу проглотил. Поставил кубок и обратился к королю:

– Не хочу говорить дурного о ваших виноделах или поставщиках, дядюшка... но...

Полия наклонился к принцу:

– Говори громче!

Арчибальд достал из-за пазухи деревянную фляжку, протянул старику.

– Чтобы не сказать дурного! – крикнул он. – Но если вам понравится, я пришлю бочку вот этого!

Старый Полия, недоверчиво сощурившись, принял фляжку, повертел, выплеснул через плечо остатки вина из своего кубка, налил туда немного предложенного и сделал глоток. Арчибальд заметил, с каким интересом следил за действиями старика Лу Бреви Восьмой. А Полия почмокал губами, глядя куда-то вдаль, облизнулся, сделал еще глоток...

Юноша не смог сдержать улыбки.

– Так я пришлю? – спросил он.

– Где брал? – Полия подставил кубок, и Арчибальд вылил туда почти все содержимое фляжки.

– Не знаю, поверите ли, дядюшка...

– Верю, – прервал его Старый Полия, сразу поняв, и задумчиво отпил. – Пришли, племянничек, сделай одолжение.

Лу поднялся и подошел к Арчибальду, наклонился над плечом принца. Юноша невольно отодвинулся.

– Позвольте и мне. – Лу протянул руку, указывая взглядом на фляжку.

Старый Полия сделал движение, чтобы остановить Арчибальда, но тот, секунду помедлив, положил деревянный сосуд в протянутую ладонь. Лу медленно вытащил плотно сидящую затычку, поднес фляжку ко рту, не отрывая взгляда от лица принца, отчего тот замер, чувствуя себя птицей, на которую уставилась змея... И тем неожиданнее оказалось восхищенное восклицание Лу:

– М-м! Однако какой букет! Знатное вино. Пожалуй, и у меня в подвалах не хранится подобного среди недавнего урожая! С твоих виноградников, как я понимаю? Вряд ли у тебя хватило бы денег на такое вино. Ну что ж, тогда и мне пришли бочку-другую.

Арчибальд, чувствуя, как горит лицо, посмотрел прямо в смеющиеся глаза Лу

– Унция за бочку, – твердо сказал он, но сердце его колотилось.

Брови короля медленно сошлись на переносице, губы сжались в тонкую полоску, резче обозначились морщины от углов рта к крыльям орлиного носа. Лу долго разглядывал принца, затем произнес неторопливо:

– В счет долга.

Сердце остановилось и провалилось в пятки, тем не менее Арчибальд смог вымолвить:

– Я... не видел долговых расписок... однако знаю, что в них точно ничего не говорится... о возмещении вином. И отдавать им... я не стану. – Он чувствовал себя в этот момент нашкодившим мальчишкой, однако продолжал сидеть, расправив плечи, чтобы не показать испуга. А главное – стараясь не вспоминать о том, насколько страна Бреви Восьмого больше его собственного нищего королевства. Во сколько раз. И сколько воинов может выставить Лу. И сколько – вернее, нисколько – он, Арчибальд. И...

– Неужели из твоих безбрежных виноградников не сделают вина много лучше? – Полия поднялся с кресла и, обняв Лу за плечи, повел вдоль стола. – А где моя внучатая племянница? Разреши мне первый танец! Я стар, но фигуры танца аббатисы помнят даже мои ноги! Эй, жонглеры!

К королям тут же подбежали слуги с кувшинами в руках и полотенцами на шее. Арчибальд перевел дух. С середины зала уже убирали столы, чтобы освободить место для танцев. С низким поклоном принцу поднесли ароматизированную воду для омовения рук. Некоторое время Арчибальд наблюдал за танцующими, за ухищрениями фокусников и акробатов, которые крутились в дальней части зала и между танцорами, затем поднялся и тихо вышел. Он хотел сразу спуститься в конюшню, седлать коня и ехать домой, но его нагнал паж Старого Полии, передал пожелание короля, чтобы принц присутствовал утром на турнире, и проводил Арчибальда в отведенную ему комнату. Принц остался только для того, чтобы снова зайти в казарму. И на рассвете он уже был там.

Тот солдат, ветеран многих сражений, сказал Арчибальду:

– На турнире есть много разных выкрутасов, а на войне ты дерешься за свою жизнь. Поэтому когда такой весь из себя железный рыцарь встает в стойку и красиво выворачивает руку можно сделать вот так...

Все утро Арчибальд учился. Паж Старого Полии так и нашел принца: обнаженным по пояс, мокрым от пота, с мечом в руках, тяжело дышащим, но отбивающим атаку за атакой. Успев только утереться и натянуть рубашку с курткой, Арчибальд поспешил за пажом, который снисходительно и в то же время почтительно спросил по дороге:

– Собираетесь участвовать в турнире? Под чьим знаменем – лорда Ивена или его величества Лу Бреви Восьмого?

Возраст Арчибальда никак не позволял ему принять участие в ристалище, и паж это понимал, но, видимо, упражнения юного принца внушили ему уважение.

– Нет, – сердито ответил Арчибальд.

Луг за замком пестрел флагами, трибуны были разукрашены тканями, вдоль поля для сражений на высоких шестах плескались штандарты участников. Паж препроводил Арчибальда в самую высокую ложу, где сидел король в окружении дальней родни, в основном из дам. Арчибальд, стесняясь – из-за своей потертой куртки, красного лица – роскошно одетых красавиц, сел возле короля и стал украдкой оглядываться. Его внимание привлекла юная светловолосая дама в короткой вуали и в зеленом платье с золотым шлейфом. Он оглядывался исподтишка, почти не слушая, что говорит ему король, хотя кое-что из объяснений старика разобрал.