Убить Герострата
Шрифт:
Пункт первый. Динка.
Предположим, сестричка поделилась с ней своими планами. Динка вспомнила мои рассказы о Герострате и присоветовала его в качестве сочинского “болвана”. Семен собрал о нем сведения, устроил так, чтобы тот остался без работы…
Нет, все равно непонятно. Хоть ты тресни!
Я же не сказала Динке ничего такого, по чему можно было бы установить личность моего предмета. Ни фамилии, ни рода занятий, ни подробного описания внешности. Я даже не сказала ей, что он был Мишкиным знакомым. Как-то уж совсем неловко
Зачем понадобились письменные доказательства наших отношений – с натяжкой, но понятно. Чтобы не оставалось сомнений: мы с ним – сладкая парочка, жук и жаба, вместе пошли на дело по “честному отъему денег”, а потом я его прикончила. Так, видимо, полагал Семен, потому что у Леночки на мой счет были более кровожадные планы: повесить на меня и Корнилова, и самого Семена.
Но как мои открытки фактически в день убийства оказались у капитана Зотова?
Что же выходит? Динка с утра пораньше побежала в ГУВД? Слышали, мол, в Сочи депутата замочили? Так это моя соседка Алла, проживающая по адресу… И ее дружок Андрей Корнилов. А вот и открыточки, доказывающие их тесную и нерушимую связь.
Бред!
Во-первых, откуда вы, уважаемая Диана Алексеевна, знаете об этом самом убийстве – в новостях о нем еще не сообщали. Во-вторых, откуда у вас эти прелестные открыточки? И в-третьих, чего вы лезете, куда не просят?
Остается предположить, что милейший капитан Зотов знал обо всем заранее. Что он – из их прелестной компании.
Прекрасно! Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
Но все-таки как они вышли на Герострата?
Этот вопрос стучал в мой череп с настырностью маньяка. Мне показалось, что мозги скоро закипят.
Отбросим тех, кто случайно мог увидеть нас с ним вдвоем. Пить кофе тет-а-тет – еще не показатель романа. Когда я работала на радио, мне частенько приходилось обедать вместе с нашими мужчинами: мы ели в тех кафе и ресторанах, которые рекламировали, – по бартеру.
Отбросим и того парня, с которым мы застукали Милку. Ни я, ни Герострат его не знали. Вряд ли он знал нас. Да и опять же, мы просто зашли выпить кофе. В чем тут криминал?
Остаются Мишка и Милка.
Я вернулась туда, откуда приплыла.
Позвонив в Сочи Кате, я попросила ее узнать по справочнику телефон моей бывшей свекрови. Уже после нашего с Мишкой развода его родители переехали, и мне было известно только, что они живут на улице Красноармейской, более известной как Люковая – из-за рекордного числа всевозможных люков и решеток, препятствующих автонавигации.
Моя “обожаемая” вторая мама по имени Элеонора Аристарховна оказалась дома.
– Кто? Алла? – поразилась она. – И чего же ты хочешь?
– Для начала – поздравить вас с прошедшим днем рождения.
Свекровь озадаченно примолкла. И как это мне удалось вспомнить, что позавчера ей стукнуло полста? Вообще-то я не забываю семейные даты, но Элеонора – это настоящая катастрофа, и я даже в Мишкину эру старалась вспоминать о ней как можно реже.
– Спасибо, - ей удалось наконец справиться с удивлением. – И что же для продолжения?
– Элеонора Аристарховна, мне нужен Мишин телефон в Греции.
– Зачем? – посуровела она. – Кажется, все имущественные вопросы вы решили, не так ли? Миша и так поступил достаточно благородно, дав тебе денег на квартиру.
Интересно, на что это она намекает? Мишка что, рассказал ей, почему мы развелись?
Но Элеонора, словно услышав мою мысль, пояснила:
– Если Миша не устраивал тебя в материальном плане, то тебе надо было искать кого-нибудь побогаче, а не предъявлять ему претензии. Это ведь ты хотела развода?
Вот, значит, как дело обстояло? Ну что ж, спасибо и на том. Мне почему-то совсем не хотелось, чтобы все поголовно знали настоящую причину нашего развода.
– Да, Элеонора Аристарховна, - кротко подтвердила я. – Но это не имущественный вопрос. Мой знакомый расширяет бизнес, хочет наладить связи с Грецией. Я подумала, что Мишу это может заинтересовать.
Сейчас она спросит, что за бизнес, и на этом все закончится. Черт, ну почему нельзя было придумать что-нибудь поумнее, а потом уже звонить? Или думала, что мадам Нора с радостью и по первому требованию отсыплет мне Мишкины координаты? Но, к моему великому удивлению, свекровь попросила подождать, а потом продиктовала длинный ряд цифр.
После нескольких гудков едва слышный из-за шума и треска мужской голос спросил что-то по-гречески.
– May I speak to Michael, please? 1– вежливо промурлыкала я.
– Here I am. Who’s this? 2
– --------------
1Могу ли я поговорить с Михаилом? (англ.)
2Я слушаю. Кто это? (англ.)
– Мишка, это я, Алла.
– Алка? – мой бывший супруг удивился не меньше бывшей свекрови. – Что-то случилось? Только не говори, пожалуйста, что тебе нужны деньги!
Вот так спасибо!
– Нет, Мишенька, извини, но денег не надо, - пропела я. – А нужна мне всего одна-единственная вещь. Минотавр, пожалуйста!
Это был запрещенный прием, и мне, в общем-то, было немного стыдно. С этим прозвищем у нас с ним были связаны самые теплые воспоминания, и я полагала, что, услышав его, Мишка вряд ли сможет мне отказать.
– Ну говори уж… Ариадна, - проворчал он совсем другим тоном.
– Миш, ты знаешь такую Елену Ладынину? Ее девичья фамилия Стеклова. Она из Сочи.
– Ладынина? Или Стеклова? Нет, не знаю.
Тут я вспомнила, что никакой Стекловой в Сочи и не было. Вот паскудство!
– Ну тогда… Ты извини, конечно, но… Ты говорил кому-нибудь, из-за чего мы развелись?