Убить Первого. Том 3
Шрифт:
Эдван сплюнул на землю кровавый сгусток и сбросил то, что осталось от его брони. Сознание парня уже немного плыло, он тяжело дышал, а руки слегка подрагивали от усталости. Жуткая боль во всём теле давно притупилась — он просто перестал обращать на неё внимание. Сломанные рёбра и рваные раны на боку постепенно затягивались, но левая рука, согнутая под немного странным углом, шевелилась с трудом. Атры почти не осталось. Ещё немного, и придётся жечь ядро. Эдван шумно засопел, исподлобья глядя на тварь. Его атак оказалось недостаточно! Проклятый контракт жизни исцелял все раны, которые он наносил. А ведь ребята до сих пор бьются с хассирой! Парень зарычал от злости. Он не может больше терять здесь время. Эту битву
Мао, медленно обходя врага по кругу, думал точно так же. Он тоже тяжело дышал, сила жизни хоть и восстанавливала повреждения, но не могла снять усталость и восполнить атру, которой у него уже оставалось немного. В конце концов, до этого сражения он несколько дней бежал до Чёрной башни, ломал стены в пещере и запускал арку. И сейчас Мао уже не был уверен, что победит проклятого человека в битве на выносливость, слишком уж часто он успевал ранить его, слишком опасным было оружие в руках врага. Громко засопев, огромный кот начал медленно постукивать правой лапой по снегу, с каждым прикосновением собирая энергию в когтях и подушечках. Он ненавидел эту технику всей своей душой, и оттого, что человек вынудил его использовать нечто подобное, злился ещё больше. Жёлтые глаза неотрывно следили за врагом, который, скорее всего, тоже готовился вложить силы в один последний удар. Мао ясно видел, как ярко сияла атрой правая рука юноши, как толстые жгуты молний с диким треском вились вокруг костяного клинка, обшаривали землю вокруг и испепеляли снежинки, что подбирались слишком близко.
Эдван в свою очередь уже почти закончил подготовку, и сейчас с трудом сдерживался, чтобы не заорать от боли. Несмотря на то, что львиная доля энергии была сосредоточена в оружии, концентрация силы в руке была настолько высокой, что кости трещали от напряжения. Сосуд души уже показал дно, Эдван спешно собирал энергию из окружающего пространства, стараясь захватить любые крупицы атры, которые только мог, чтобы не сильно жечь ядро. Оно и так уменьшилось на четверть.
Всё это время парень неотрывно смотрел в ярко-жёлтые глаза зверя. Он прекрасно понимал, что враг тоже готовит какой-то мощный удар и, быстро продумывая в голове возможные действия. Человек-рысь не отводил глаз, скалился и рычал, мерно постукивая правой лапой по снегу. Напряжение росло, поединок взглядов затягивался и ни одна из сторон не желала уступать. И всё же, терпение Эдвана оказалось чуть крепче. Зверь моргнул и, издав жуткий рёв, сорвался с места одновременно с человеком. Они во весь опор мчались на встречу друг другу, прекрасно понимая, что победа будет за тем, кто ударит первым.
На такой дикой скорости весь мир для Лаута сузился до тонкой полоски снега между ним и рысью. Когда до столкновения оставались считанные мгновения, а зверь уже прыгнул, занося лапу для атаки, парень выпустил в него молнию, получив в ответ мощнейший ментальный удар. Мао тоже попытался выиграть себе лишнее мгновение. И всё же, Эдван оказался чуть-чуть быстрее. Удар электрического заряда сумел немного замедлить зверя в полёте и юноша, развернув корпус под неестественным углом, первым нанёс свой удар, вонзив грозовой клинок прямо в незащищённый бок твари.
Переполненное атрой лезвие вспороло стальную шкуру словно огромная игла, превращая в пепел кожу, кости и мясо. Вся энергия, что так долго копилась внутри, нашла выход в одной точке и вырвалась в виде огромного разряда молнии колоссальной мощи. И в это самое мгновение парень почувствовал на рёбрах холодок — обманчиво мягкое прикосновение кошачьей лапы. Раздался оглушительный взрыв, ударная волна чудовищной силы отбросила их друг от друга и огромных размеров белая молния рассекла надвое небеса. Раскаты грома разошлись на тысячи шагов вокруг, словно грохот небесного молота, под могучими ударами которого снежные пласты на горе пришли в движение…
Очнувшись, Эдван закашлялся и с трудом перевернулся на бок, схаркивая кровь. Перед глазами у него крутилась странная мешанина белых пятен, а в ушах что-то звенело. Он далеко не сразу сообразил, что произошло и почему он чувствует себя так, словно по нему пробежало стадо шрии. Боль, казалось, пронизывала каждый кусочек тела от кончиков волос до пят. Каждый, кроме левого бока и правой руки. Эти участки и вовсе не ощущались, словно их и не было. Эдван вспомнил о твари, с которой бился и, заскрипев зубами, со стоном попытался подняться, и тут же рухнул обратно, но пятна перед глазами всё же обрели подобие чёткости и юноша, наконец, осмотрел себя. Части тела были на месте, но в ужасном состоянии.
Через несколько минут он заметил, что постепенно к нему возвращаются чувства. Бок и рука уже не ощущались чужими, а вместо этого болели так, что лучше бы их и вправду не было, а щёку обжигал холод сугроба, мордой в котором он лежал. Уперевшись здоровой рукой в снег, он перевернулся обратно на спину и с трудом удержался, чтобы не заорать от боли. Что странно, состояние юноши постепенно улучшалось. Прикрыв глаза, Эдван понял, почему. Чудом уцелевшее в бою слово жизни на левой руке всё ещё пульсировало и собирало атру из окружающего пространства. Внутренний сосуд, правда, был пуст, а ядро усохло в половину от своего изначального размера. С трудом приподнявшись на локтях, Эдван смахнул кровь с ран, дрожащей рукой ощупал левый бок. Чуть ниже рёбер виднелся чёрный отпечаток кошачьей лапы и белые шрамы от когтей. Кожа на всём боку была синей — это место превратилось в один огромный синяк, настолько мощным был удар врага. Скривившись, парень смахнул пальцем левой руки несколько капель крови и вывел на груди ещё одно слово жизни, и рядом с ним слово сбора, выдавив на это несколько капель атры из ядра.
Зрение постепенно возвращалось, бурые пятна превратились в деревья, а белое мельтешение застыло, став огромной массой снега, который, словно гигантская волна засыпал собой большую часть леса и уже в паре сотен шагов высотой доходил до середины ствола деревьев. Глядя на это, Эдван присвистнул. Ему повезло, что взрыв отбросил его достаточно далеко, иначе сейчас он, скорее всего, был бы похоронен под снегом. Вдруг, слева послышался какой-то шорох. В шагах сорока от юноши снег вдруг вспучился и из сугроба на свет вырвался человек-рысь.
Лаут почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Сейчас он был совершенно не в том состоянии, чтобы с кем-то драться. Однако, и его враг не выглядел сильно здоровым. Если раньше эта тварь внушала ужас, то сейчас лишь жалость. Раньше мощный и поджарый, сейчас он походил на обтянутый чёрной шкурой скелет, местами покрытый жуткими ожогами и клочками подпалённой шерсти, без уха и с полузажившим шрамом на груди. Идеально круглым — там, где должна была быть сквозная дыра. С явным трудом поднявшись на ноги, он громко закашлялся, захрипел и, покачнувшись, рухнул на снег, даже не взглянув в сторону Эдвана.
Несколько мгновений парень взирал на лежащего мордой в сугробе врага, после чего быстро пополз к ближайшему дереву. Он должен был добить эту тварь! Добить, во что бы то ни стало, и как можно скорее! Костяного клинка не было под рукой, но он справится и так, благо в ядре ещё осталась атра. Нужно только подняться, дойти. Одержимый жаждой убийства, Эдван добрался до сосны и, осторожно опираясь о ствол, медленно поднялся на ноги. Дрожа, он с трудом сделал шаг, попытался сделать второй, но сил не хватило. Нога подкосилась и Эдван, нелепо взмахнув руками, завалился назад и упал, ударившись затылком о ствол. Это и стало последней каплей, усталый организм не вынес таких издевательств и парень, распластавшись на снегу, потерял сознание.