Убит по собственному желанию
Шрифт:
— Я и не понял, как у меня в руках тот нож очутился, — продолжил рассказ Колян. — Он у нас у костра лежал, рыбу мы им всегда чистили. И я это… не бил я им, Сашок ударил, я увернулся, и он дальше пролетел, прямо на нож — сердцем. Он у меня умер на руках, быстро так. Я же потом долго еще поверить не мог, что это я своего лучшего друга своими же руками погаными запорол. А этот козел Шмыга подошел, и говорит: "Надо его закопать, пока никто не видел". Тут меня и накрыло! Я Шмыгу за горло схватил и до тех пор держал, пока тот трепыхаться
Мазуров чуть переждал, потом спросил:
— А потом ты как оттуда выбрался? Мотоцикл чего бросил?
— Я уже болел тогда, не знал только про это. Хавали-то мы с похмелья прямо с земли, еду на ночь оставляли. Вот с мышами одну булку на двоих и приговорили. Херово мне уже с утра было, ломало всего. К вечеру хуже стало, тут эта бодяга со Шмыгой, Касатик… Я до утра один просидел, водку пробовал пить, а она не лезет, да и челюсть болит. Потом вообще фигня началась. Зрение — как будто кто свет выключил. День идет, а я солнце еле вижу. Температура глючила, хоть чайник на башку ставь, не соображал уже ничего. Поехал на ижаке — куда, чего? Ни хрена не знаю! Потом свалился с него, шел куда-то… Отключка полная была. Очнулся уже тут, в Торске, в больнице.
— Легенду про потерю памяти сам придумал?
— Да, передача была по телеку про этих, потерявших память, зомби. Вот и я решил косить под это дело. Не прокатило.
— Понятно.
Мазуров вздохнул, поднялся с кровати:
— Собирайся, Коля, пора домой. А то тебя и сестра ищет, и комнату твою хотят отнять, другим отдать. Поехали.
Вечером все, кто принимал участие в операции «Алименты», снова собрались в третьем отделении милиции. Паша Зудов снова и снова прокручивал на мониторе компьютера видеозапись встречи Коника и незнакомца с бородкой. К этому времени он уже точно знал кто это.
— Ну что ж, похоже, мы вышли на их главаря этой банды, — начал рассказывать он. — Шиловский Аркадий Михайлович, тридцать два года, две судимости за разбой, последний раз освободился три года назад. Кличка Шило. Женат, сыну два года. Жена держит в ЦУМе отдел по продаже игрушек и дисков. Он у неё главная разъездная сила, что-то вроде экспедитора. Ездит по базам: в Самару, Саратов, Екатеринбург, Казань за дисками и игрушками.
— О чем он говорил с Коником? — Спросил Колодников Шаврина.
— Я расслышал только, что Шило материл Коника за то, что тот сам приперся к нему в центр. А тот оправдывался, говорил, что у него мобильник сдох.
— Ага, молодец, Юрка, не зря клоуном поработал, — одобрил Колодников. — Что было дальше?
— Коник рассказывал о приходе судебных исполнителей, что у него описали имущество, просил деньги, хотя бы двадцать тысяч.
— И что этот Шило?
— Шило в ответ психовал, говорил, что он не собес, у него сейчас нет таких денег. Потом он увел Коника за угол и долго о чем-то расспрашивал. Потом, похоже, они договорились, Шило дал ему денег, Коник довольный пошел покупать новый мобильник, а Шило, очень злой, вернулся в отдел.
В этот момент открылась дверь, и вошел Фортуна:
— Привет, мужики. Что за кино смотрим? Порнушку?
— Да, угадал, — подтвердил Зудов, — вот, последний блокбастер: "Бешеные псы Горынычи". Смотри и ты.
Фортуну уговаривать долго не пришлось.
— О, Шило! Старый знакомый, — воскликнул он, только глянув на экран.
— Ты его знаешь? — Слегка удивился Колодников.
— Да приходилось встречаться, будь он неладен!
Тут Фортуна как-то замялся, он словно начал переживать, что сказал что-то лишнее.
— Давай-давай, колись! — Подбодрил его Колодников. — Что ты про него знаешь? Нам сейчас нужны малейшие подробности.
Фортуна начал издалека, при этом опасливо косясь на Колодникова:
— Я тут в игровом клубе как-то немного подрабатывал. Недолго. Просто хозяин его попросил подработать, там вообще никого не было из охраны, все как-то сразу уволились. Я помню, помню про запрет, я уже тоже оттуда уволился! Да и не понравилось мне там. Там ведь ночь через три, устаешь сильно…
— Это где? — Спросил Зудов.
— В «Лас-Вегасе», на Ленина.
Колодников, выглядевший сейчас весьма угрюмо, поторопил участкового:
— Ну? Дальше? Шило-то где у тебя будет? Когда?
Зудов хохотнул:
— В мешке будет шило. Давай, колись, Володька! Куда Шило девал?
Фортуна продолжил:
— И этот вот Шило был постоянный наш клиент, с полгода точно. Он то, проигрывал, то выигрывал. А в тот раз у него что-то вообще не пошло, и он начал крушить этот автомат. Я бы с ним одним не справился, мужик он здоровый, но заехал как раз к нам в это время начальник охраны Дубов, ну вы его помните, во вневедомственной охране служил.
Шаврин припомнил и такого:
— Это здоровый такой? Сивый? Капитан?
Фортуна подтвердил:
— Ну да. Вот вдвоем мы с ним этого Шило и утихомиривали. Дубов его еще знает хорошо, завязан как-то с ним и все его по имени: "Аркаша, Аркаша, перестань"! Ну, успокоили, Шило попросил милицию не вызывать, написал расписку, что возместит ущерб. И возместил.
— Когда это было? — Поинтересовался Колодников.
— Ну, сейчас вспомню… Три недели назад. Точно.
— Сумма была большая?
— Приличная! Под пятьдесят тысяч он нам тогда урон нанес.
Колодников сразу сопоставил факты:
— Как раз в это время начались у нас грабежи «Горилок». Сколько они в первый раз взяли?
— Пятьдесят пять тысяч, — припомнил Зудов.
Колодников быстро все просчитал:
— Мало. Мало! Пятьдесят долг, пять на троих за работу. Тогда через два дня новое ограбление, теперь на сорок две тысячи.
— А он потом к вам приходил? — Спросил Зудов.
— После того как возместил ущерб — да. Вот вчера был, — сознался Фортуна, и тут же прикусил язык. Взгляд, который на него бросил Колодников, был весьма красноречив: