Убить сёгуна
Шрифт:
Однако гибель вассала не стала непоправимой потерей. Она позволила сёгуну увидеть, чего стоит Ёсида, когда ситуация обостряется. Он тоже обладает чутьем управленца в соединении с духом настоящего буси.
— Это напоминает военную кампанию, — сказал Ёсида стражникам. — У нас есть враг, которого нужно выследить и уничтожить.
Старшие стражники обменялись многозначительными взглядами, что не осталось незамеченным Ёсидой.
— Я знаю, что разыскивается всего лишь один человек, — произнес даймё тоном наставника, пытающегося втолковать что-то непонятливым детишкам, — однако он чуть было не убил сёгуна. В известном смысле он опаснее целой армии. Сёгунат способен противостоять войску. Если нас победят на поле битвы, мы сможем собрать новую армию и вновь вступить в бой. А вот Иэясу-сама нам замену не найти.
Ёсида окинул огненным взором стражников, которые стыдливо опустили головы.
— Хорошо, — кивнул даймё. — Мы поняли друг друга. Каждый из вас несет ответственность за порядок в своем квартале. Кроме тебя, — он указал на одного недавно назначенного на должность стражника, — ибо свой район надо знать.
Его назначили вместо человека, который нес ответственность за порядок в том районе, где было совершено покушение, и который совершил ритуальное самоубийство, сэппуку, тем самым извиняясь за свое упущение.
— Надо расспросить знающих хэйминов, нет ли в их кварталах посторонних людей. Расспросите владельцев чайных лавок, хозяев публичных домов и игорных притонов, уличных разносчиков. Мы ищем ронина по имени Мацуяма Кадзэ. Имя необычное, так что найти его не составит труда. Мне сказали, что он среднего роста и красив лицом. Ходит как фехтовальщик, но мускулистее обычного самурая. Превосходно владеет катаной. Как только найдете его, сразу же сообщите мне.
Ёсида умолк и стал пристально вглядываться в лица присутствующих.
— Вы поняли последний приказ?
— Хай! Да! — поклонившись, хором ответили стражники.
— Хорошо. Если будете пытаться взять его в одиночку или небольшой группой, то обязательно потерпите неудачу. Это необыкновенно опасный человек, искусно владеющий мечом. После ваших докладов я составлю план убийства Мацуямы Кадзэ.
Тояма взволнованно мерил шагами комнату. Его мучили сомнения. Правильно ли он поступил? Впрочем, менять что-либо уже поздно. Самый доверенный из слуг взял золото и отправился в храм. Вернувшись, он сообщил, что оставил узелок с деньгами в середине пустой комнаты, а оглянувшись у выхода, увидел, что золота там уже нет. Оно исчезло совершенно бесшумно за те несколько секунд, которые потребовались, чтобы дойти до дверей.
Рассказ напугал Тояму. Конечно, было много способов взять золото. Например, при помощи веревки с крючком. Или это может сделать быстроногий и ловкий человек. Но все-таки в сознании даймё крепко засели легенды о ниндзя, способных становиться невидимыми. Его прошиб пот при мысли о том, с какими людьми приходится иметь дело.
Он проклинал себя за то, что обратился к ниндзя, услугами которых в свое время пользовался Токугава. Они скрывали сведения о себе, однако все происходили из деревни Кога. Сначала Тояма не представлял, как можно войти в контакт с этим кланом ночных убийц. Помог ему один из слуг сёгуна.
Даймё потер вспотевшие руки о кимоно. Ему просто необходимо убить этого человека. Иэясу-сама недоволен им, и надо принять решительные меры, дабы изменить положение дел. Правитель уже уменьшил владения или полностью лишил поместий многих других даймё. В основном это люди, которые поддерживали наследника, хотя некоторые относились к лагерю Токугавы. Просто Иэясу-сама не доверял им — или был ими недоволен. Учитывая тот факт, что после битвы при Сэкигахаре большая часть армии уцелела, неразумно игнорировать приказы нового сёгуна.
— Проклятие! — воскликнул Тояма. — Нужно его убить. Это единственный выход.
Глава седьмая
Одно из самых ранних воспоминаний Окубо — человек, сваренный заживо. Его отец обожал казни подобного рода. Окубо не мог припомнить, какое преступление совершил тот несчастный, однако само событие на всю жизнь запечатлелось в его памяти.
В центре двора поставили большой железный котел, какие обычно использовали для приготовления пищи для воинов. На деревянной веранде, с трех сторон окружавшей двор, положили новые татами. Отец Окубо сидел на одной из циновок вместе с юным сыном. Мать назвала процедуру «отвратительной» и отказалась на ней присутствовать.
Отец, высокий и довольно спокойный человек, весьма разволновался и даже воодушевился. Он постоянно вскакивал с места, чтобы отдать то или иное распоряжение: указывал слугам, как нужно разложить дрова вокруг котла, куда поместить растопку. Потом уселся на татами и начал есть маринованную редьку, с нетерпением ожидая, пока слуги наполнят котел водой.
Когда во двор ввели осужденного, отец лично наблюдал за тем, как его связывали, прежде чем опустить в воду. Заключенный рыдал, и Окубо четко запомнил, как отец ударил его, призывая быть мужчиной.
Вернувшись на татами, отец объяснил сыну, каким образом нужно связывать преступников. Это одно из искусств, изучаемых самураями. Казнимый должен сидеть в котле неподвижно. Отец особенно упирал на то, что нельзя делать петлю на шее преступника, ибо он задушит себя и тем самым уменьшит свои мучения.
Наконец все было готово, и отец велел разводить огонь.
Сначала несчастный держался вполне прилично, только всхлипывал по мере того, как нагревалась вода. Однако вскоре он уже вопил о пощаде и умолял прекратить его страдания.
В самом конце один стражник вышел из строя с копьем в руках, намереваясь бросить его в заключенного, избавив тем самым несчастного от мук. Отец приказал схватить воина, прежде чем он сумел совершить акт милосердия. Окубо забыл, что случилось с тем доброхотом: скорее всего его тоже сварили в котле. Однако он отлично запомнил, что отец от всей души наслаждался казнью и громко хохотал, в то время как другие присутствующие старались не смотреть на происходящее.