Убить сёгуна
Шрифт:
Кадзэ радовался, что избежал участи быть пойманным во вражеской столице. Хотя он и числился среди людей, разыскиваемых кланом Токугава после битвы при Сэкигахаре, власти не знали настоящего местонахождения самурая и не могли искать его именно здесь.
Кадзэ направился к дому, где снимал крохотную комнатку. Жилья в Эдо катастрофически не хватало, и стоило оно очень дорого. Даже даймё, которым обычно предлагали помещения в частных домах и больших храмах, теперь буквально выживались из своих жилищ высокопоставленными
Простолюдины, как обычно, обходились тем, что оставалось от самураев и людей благородного происхождения.
Проблема нехватки жилья коснулась всех горожан. Нередко эдокко обнаруживали, что кто-то посторонний спит прямо в их доме или рядом с ним. Тогда они будили незваных гостей, и те молча шли прочь, бормоча извинения и оправдываясь тем, что напились или слишком устали.
Кадзэ повезло: он нашел маленькую комнату в верхней части дома одного бакалейщика. Правда, это обстоятельство затрудняло его задачу оставаться невидимым. Прикидываясь хэймином, легче обмануть самурая, чем самих простолюдинов. Мацуяма понял это в первую же ночь, проведенную в жилище бакалейщика.
Он мог питаться, завтракать и ужинать вместе с домочадцами, давшими ему кров. Кадзэ не брил темени, как самураи, и одевался подобно простолюдинам, так что внешность никак не могла его выдать. А вот речь еще как могла. Поэтому он не тратил слов понапрасну, общаясь с семьей. Одного только он не учел: его манера есть была вполне самурайской.
В первый вечер, ужиная с семейством бакалейщика, Кадзэ заметил, что хозяин дома держит чашку за дно, а сам он берет ее за край большим и указательным пальцами. Торговец взял свои хаси, палочки для еды, и сразу же отправил пищу в рот. Кадзэ же подносил хаси к уголку рта. Он ел как самурай.
Бакалейщик охватывал чашку рукой так, что по ней можно было ударить — и горячий суп брызнет в лицо, временно сделав его беззащитным. То же и с хаси. Когда он подносил их ко рту, кто-то мог ударом по ним направить палочки прямо в горло. Кадзэ же во время еды полностью защищен от нападения; к тому же он постоянно практиковал состояние умственной бдительности, которая делает самурая готовым к внезапной атаке.
Кадзэ понял, что только он один в доме ест как самурай. Не совсем ясно было, понимают ли остальные разницу, однако Мацуяма решил избегать домочадцев бакалейщика. Можно на какое-то время обмануть самураев, прикидываясь хэймином, однако нельзя заставить простолюдинов думать, что ты один из них, особенно проживая рядом с ними. В результате Кадзэ практически перестал общаться с кем бы то ни было. Ел в одиночестве и почти ни с кем не разговаривал.
Когда он вошел в дом, жена бакалейщика и служанка вносили плоские деревянные подносы, на которые клали свой товар.
— Конбанва, добрый вечер, — сказала жена бакалейщика.
— Конбанва, — ответил Кадзэ.
— Ты снова будешь есть у себя в комнате или поужинаешь вместе с нами?
— Поем у себя, — сказал Кадзэ, поднимаясь вверх по ступеням лестницы. — Скажи мне, когда еда будет готова. Я спущусь и заберу ее.
— Хорошо, — ответила бакалейщица.
Кадзэ заметил, что обе женщины чересчур внимательно смотрят на него. Ему стало не по себе. Они наверняка догадались о его самурайском прошлом и сожалели о том, что он так низко пал, став даже не ронином, а уличным комедиантом. Самурайская гордость Кадзэ взбунтовалась при мысли о том, что его жалеют, однако он сдержал себя. Долг велит найти девочку.
Поднявшись по лестнице, он вошел в свою комнату.
— Хотела бы я подняться вслед за ним, — заметила жена торговца, наблюдая за квартирантом.
— Тебе пришлось бы оставить местечко на футоне и для меня, — сказала служанка.
Обе рассмеялись.
— Если бы мой муж знал о моих мыслях, он бы меня убил, — сказала бакалейщица, глядя вверх. — Какой красивый мужчина! А какие мускулистые у него руки и плечи!
— Меня больше интересует другой его мускул, — прошептала служанка.
Хозяйка засмеялась и шлепнула ее по спине:
— Распутница!
— У меня-то нет мужа. Я строю глазки нашему жильцу с момента его появления здесь, но он так занят, что не обращает на меня никакого внимания.
— Он очень сильный. И грустный. Не знаю почему.
— Определенно он не всегда был уличным актером. У него хорошие манеры; такому обхождению на улице не научишься.
— Возможно, когда-то он занимал высокое положение в обществе.
— А вдруг это все из-за трагической любви? — предположила романтически настроенная служанка. — И он никак не может забыть ту женщину…
— Я помогла бы ему забыть ее, пока бездельник-муж тратит все время и деньги на игру, — хмыкнула бакалейщица.
Кадзэ понял, что в доме посторонние, еще задолго до того, как услышал чужие голоса. Он спал, положив руку на меч, и тут словно какая-то неведомая сила заставила его открыть глаза.
— Где этот червяк?
— Не знаю. Думаю, играет где-нибудь, — донесся голос бакалейщицы.
— Что? Играет?.. Он должен моему хозяину. Нам нужны деньги! Как он смеет где-то играть, после того как мы дали ему в долг?!
— Муж говорит, твой хозяин ведет нечестную игру. Он утверждает…
Последовал звук удара, а следом возглас удивления и боли. Кадзэ быстро вскочил на ноги, надел кимоно. Женщину пока не убивают, так что нет нужды бежать вниз в нижнем белье и с мечом в руках.
— Прошу тебя, не бей мою хозяйку! — послышался умоляющий голос служанки.
— Убирайся отсюда или тоже получишь!
Второй мужской голос.
— Слушай, может, займемся ими, чтобы поганец понял — мы не шутим? — раздался третий голос.
— Что ты имеешь в виду?