Убить волка
Шрифт:
– Возможно, он увидел, что тебя легко запугать,- Гу Юнь сказал с улыбкой, затем его улыбка постепенно изменилась,-Я ничего ему не должен, и я думаю, что он стесняется приходить ко мне.
В день фестиваля Цинмин Чан Гэн сознательно выделил большую часть дня, чтобы сопровождать Гу Юня на могилу его родителей.
Гу Юнь не произнес ни слова перед мемориальной табличкой, как будто он практиковал безмолвную медитацию монаха, только сжигая бумажные деньги, как выполняя долг. Закончив, он равнодушно отошел в сторону.
Ему не нужно говорить, что
Тем не менее, Чан Гэн положил благовония и добросовестно предложил вино. Когда Гу Юнь был здесь, он не мог говорить вслух и мог только сказать про себя:
– Я позабочусь о нем в будущем. Вы оба можете быть уверены, не втыкайте в него больше стальные гвозди.
– Пошли,- Гу Юнь осторожно потянул его.
Чан Гэн пришел в себя и уже собирался пойти с ним, когда увидел, как Гу Юнь небрежно повернулся к мемориальной табличке принцессы:
– Внимательно присмотри за своим мужем, скажи ему, чтобы он послушно оставался здесь. Не приходи и не беспокой моего человека.
Чан Гэн:
– ...
Выслушав эти предательские слова, сопровождавший его Хо Дань чуть не опустился на колени и низко поклонился перед старым Аньдинхоу. Гу Юнь слегка фыркнул и повернулся, и потащил Чан Гэна прочь.
Казалось, его слова действительно подействовали. С тех пор Чан Гэн никогда больше не думал о старом Аньдинхоу Гу и его армии железных марионеток.
Экстра 5. Мир фейерверков
——————————
После трудного года Великая Лян была стабильна. Военная реформа продвигалась плавно благодаря прозрачной позиции Гу Юня. Шэнь И, наконец, набрался смелости и пришел к императору, чтобы уйти в отставку. Услышав об этом, Чан Гэн не сделал никаких заявлений, а только оставил просьбу об отставке и не подписал ее, сказав Шэнь И пойти домой и хорошенько все обдумать.
Мольба генерала Шэня была полна грандиозной чепухи. На самом деле, у него была только одна причина уйти в отставку - он хотел жениться. Происхождение семьи его невестки было сложным; они не хотели связываться с правительством, поэтому он планировал повесить свою печать и пойти домой, собрать то, что у него есть, чтобы построить стабильный бизнес, а затем забрать имущество своей семьи в ее семью, чтобы жить как зять - в законе.
Чан Гэн пошел домой и спросил:
–Цзыси, как ты думаешь, старый мастер Шэнь знает об этом?
Гу Юнь:
–Я не могу сказать наверняка. Но даже если его отец знает, он не может его контролировать.
Шэнь Цзипин казался нежным, гибким, послушным, и его было легко запугать. Однако, когда они смотрели на его поведение, всякий раз, когда он на что-то решался, окружающие всегда ужасались его девиантному поведению, бросающему вызов нравственности человека на полжизни, а у них до сих пор сохраняется иллюзия, что он был «надежным человеком», подавая наглядный пример того, что «кусающая собака не лает».
Честолюбие этого человека становилось
*Ханьлинь (Ханьлинь-юань; Палата Лес кистей), придворное объединение учёных в Китае, вид академии(738-1911).
Неудивительно, что с таким сыном старик Шэнь рано ушел на пенсию, чтобы научиться самосовершенствованию.
Гу Юнь вздохнул:
–Забудь об этом. Через несколько дней я найду Шэнь Цзипина, чтобы поговорить.
Лицо Чан Гэна почернело, как только он это услышал — он снова хотел поговорить!
Как только эти два человека поболтают, они, возможно, снова будут говорить о старых вещах. В это время солдаты собирались вместе за большим столом, пили вино и ели. Хотя Чан Гэн знал, что Гу Юнь только хвастается ему в лицо и не позволит себе есть и пить безудержно, он был уверен, что Гу Юнь должен будет остаться в Северном лагере на всю ночь, не возвращаясь домой, что было очень неприятно раздражающе.
Хотя император ничего не сказал лично, он написал письмо Чэнь Цинсюй, чтобы немедленно сообщить ей об этом. В письме он искренне сказал ей: «Страна представляет собой беспорядок, ожидающий восстановления. Как раз в это время, когда у нас не хватает людей, такой способный министр, как мастер Шэнь, повесил печать, будь то по общественным или личным делам, жаль..." и тому подобное.
Шэнь И ни разу не упомянул Чэнь Цинсюй об уходе с должности, и это было полностью его собственное решение.
Получив письмо от Чан Гэна, госпожа Чэнь молча вернулась в свой дом в Шаньси в тот день, плавно уравняв семью Чэнь. Затем она воспользовалась «Большим орлом», запущенным в опытную эксплуатацию между северо-западом и столицей, чтобы вернуться в столицу. Она нашла Шэнь И и откровенно спросила его: «Я глава семьи Чэнь. Если у тебя проблемы с моей семьей, почему ты не пришел, чтобы найти меня, чтобы решить их?»
Шэнь И:
–...
После того, как Гу Юнь услышал об этом, он взял это домой и полгода смеялся над этим. Через полгода генералы гарнизонов со всей страны отправили генералу Шэню поздравительные письма о том, что он, наконец, нашел известную семью, на которой можно жениться. Они также настоятельно требовали, чтобы Аньдинхоу устроил большие неприятности в зале молодоженов от имени всех братьев, которые «не смогли прийти лично, но жаждали этого».
Гу Юнь, который боялся, что в мире недостаточно хаоса, с готовностью согласился. За несколько дней до этого, помогая в поместье Шэнь, он также придумал более десяти способов мучить Шэнь И.
Благодаря многолетнему опыту борьбы с остроумием и отвагой с этим Гу, Шэнь И достиг точки, когда ему достаточно было увидеть его злую улыбку, чтобы понять, какой плохой план он задумал. Чтобы обезопасить свою жизнь, он заранее нашел себе резервную копию — отправился к императору наедине.
Шэнь И по-деловому сказал Чан Гэну: