Убить Зверстра
Шрифт:
И тут, как майское цветение в разгар бархатного сезона, объявилась Дарья Петровна со своей новой книгой. Теперь это была художественная версия документальных событий — книга об отце «По слову вещему».
— А не затеять ли нам небольшую презентацию? — спросила она, обращаясь ко всем сразу, как будто забыла, что давно уже обещала в разговоре с Валентиной устроить этот праздник. — Надо немного порадоваться жизни!
Мы отреагировали по-разному. Наша бухгалтер молчала, подсчитывая в уме предстоящие расходы, я кричала «Ура!», мысленно бросая вверх воображаемый чепчик, а Валентина засомневалась в целесообразности мероприятия в принципе — не хотела хлопот с приготовлением фуршета. Но только одна Настя воспротивилась открыто, мол, ваша книга, ваш отец и дела — сугубо ваши.
— Чему уж тут радоваться, — сказала она. — Когда вы на весь белый свет выставляете человека, не имеющего возможности ответить вам.
Бедная Настя открыто намекала на то, что Ясенева по многим житейским вопросам не соглашалась со своим отцом. И Настя думала, что теперь-то Ясенева покажет всем, как она была права в споре с отцом!
— Не желающие могут не приходить, — просто сказала Ясенева. — Вас, Настя, я из списка вычеркиваю.
— Из какого это списка? — растерялась храбрая воительница за торжество справедливости, напуганная оранжевой любезностью по отношению к своим оппонентам. — Я ничего такого не говорила.
— Для гостей будут заказаны столики в ресторане. Поэтому не помешает точный учет мест, — объяснила Ясенева. — Вам, Настя, нечего опасаться. Итак, я поняла, лично вас с нами не будет.
— Будет! — ответила Настя, разошедшаяся не на шутку кутнуть, поняв, к чему дело клонится.
Короче, гостей было много, и если не считать, что публику несколько огорчило пристрастие Насти к спиртному, что мы, кстати, сообща нейтрализовали, то презентация прошла на ура. Все было: и рассказ об авторе и ее герое, и чтение монологов и описаний из презентуемой книги, и сценки, в которых разыгрывались диалоги. Многие вспоминали отца Ясеневой, отмечая его приятный и общительный нрав. Даже под конец читались стихи, пелись какие-то бардовские песни на слова Ясеневой и любимые песни ее отца. Наконец, и фуршет отшумел, сдобренный остротами и пусканием фейерверков в скверике напротив ресторана. Затем многие гости откланялись и пошли гулять по набережной. А нас, более близких друзей, Ясенева пригласила на второе отделение.
Не посчитаюсь с трудами и перечислю, кто удостоился присутствовать на втором отделении: Жанна Львовна Дубинская, Алина Снежная и Николай Антонович Сухарев, Игорь Сергеевич Дебряков с Еленой Моисеевной Сухаревой, Зоя Ивановна Сафронова со своей порядком подзабытой школьной подругой Марией Григорьевной. Ну и конечно, всякая нечисть из контролирующих органов. Вера Васильевна привела какого-то симпатичного мужичка из ЖЭКа, и он все время мило улыбался, польщенный, что присутствует на столь культурно насыщенном мероприятии. Настя притащила половину санстанции симпатичных барышень и в придачу нашего участкового инспектора экологической милиции. Я пригласила дядю Рубена — после совместной операции, лавры успеха по которой достались ему одному, мы стали лучшими друзьями. Марина Ивановна, деваться некуда, привезла на специально заказанном такси девушку, принимающую у нее отчеты в налоговой инспекции, и вечного яппи Константина Насоновича Ухналя. Предполагалось, что он, кутнув тут под завязочку, не сможет добраться домой на своем джипе.
Кстати о джипах. Вы мне не скажете, зачем они нужны городскому парню, если он не женат, не увлекается грибной охотой и охотой на беззащитных представителей дикой фауны и, судя по всему, не бандит, предполагающий гонки и убегания от преследователей по бездорожью? Странно, правда? Только не говорите мне о престиже, об обязательных предметах, демонстрирующмх профессиональную принадлежность и статус субъекта, — эти сказочки придуманы для бедных дураков (нет, не в переносном смысле, а в прямом). Они закончились как раз тогда, когда подпольные миллионеры начали ездить на подержанных «Москвичах», нанимая, правда, лакеев подметать перед ними дорогу. И не для того покупаются такие вездеходы, чтобы деньги истратить, которые девать некуда, — денег много не бывает. Я чего взъелась-то? Моя соседка — курица курицей, если судить о ее мозгах — возит на джипе своего пацана в школу, что за три квартала от дома. И все. На шоппинг, уик-энды, в гости и на более длительный отдых семью возит ейный муж на своем «авиа-шевроле». Вот я и подумала, что наличие джипа без оправдательных причин либо показатель пробуксовки мозгов (зовите Елизавету Климовну Гоголеву для диагностики и лечения), либо предмет для исследования, находящегося в компетенции более суровых органов, выносящих приговор. Попомните мое слово, так оно скоро и будет. В стране надо создавать новые рабочие места, и не без того, чтобы какому-то умнику не пришла идея учредить институт по исследованию целесообразности человеческих поступков. Ох, не буду сорить креативом: конкурент не дремлет, вор не спит.
Ну, это я набрала скорость, и меня занесло по дороге. Итак, я, неблагодарная личность, забыла, что тут была и упомянутая Елизавета Климовна со своим мужем. Зато теперь выделяю ее присутствие особой строкой. Низко снимаю шляпу! Без ерничества, клянусь своим зубом мудрости, как раз лезущим из меня в поперечном направлении (посочувствуйте, готовлюсь к операции).
Да, кого я еще не назвала? Ага, чинно восседали представители власти, но, не взыщите, точно не скажу какого уровня, кажется из отдела культуры. По виду занозистые такие особы женского полу, судя по манерам — то ли простые бабы, то ли вульгарненькие соблазнительницы, скрывающие свою продажность и приспособленчество, что в итоге тождественно (может, и грубо сказано, зато суть тут тонка, как игла, какие любит втыкать в пациентов наша Гоголева). Были какие-то журналисты, но я тоже не вникла, кто и откуда. Отдельно сидела парочка писательниц, с которыми Ясенева поддерживала более-менее приятельские отношения. И все, если не считать нас, работников магазина, и Павла Семеновича — любимого мужа. Как говорится, наконец, но не в последнюю очередь.
Ну для абсолютной точности замечу, что и охрана ресторана в полном составе уселась своим кругом — все с железными шеями и плечами в метр шириной. Попивали водичку (на службе у капиталистов не моги, брат, расслабляться) и ржали, наверное, над сальными анекдотами. Что-то по моим представлениям их многовато было, но кто ж откажется от интересного зрелища, если оно происходит у тебя под носом?
Ясенева была сама лаконичность.
— Эту презентацию мы, — тут она показала на Валентину, с которой впервые заговорила об этом, — хотели провести еще полгода назад. Но были обстоятельства, вынуждающие меня отвлечься от намеченных планов. Обстоятельства столь серьезного свойства, что мне, пожалуй, стоит отчитаться в них особо, что я и сделаю не откладывая.
***
Никоим образом не льщу себя надеждой, что я могу в чем-то перещеголять Дарью Петровну. Но именно в этом вопросе ей нужна помощь, чтобы и короче и проще поведать следующее.
После беседы с Марией Григорьевной Дарья Петровна лишний раз убедилась, что была права, дав мне совет, намекнуть в разговоре со Зверстром (а следствие, произведенное по следам самоубийства Хохнина, уже доказало это был он и сообщило свои выводы общественности) на некую бабку, которая якобы готова заговорить. Интуиция все-таки не подвела ее! Не зря она такие кренделя с Ясеневой выделывала, приступы да припадки учиняла, а Гоголева чуть с ног не сбилась, выискивая в справочниках и научной литературе диагнозы новейших времен. А это просто-напросто интуиция, словно превратившись в физический орган, спазмами исходила, в снах изощрялась, неся Дарье Петровне информацию об окружающих ее настроениях, намерениях, мыслях и прочей ерунде, проистекающей из человеческих мозгов, находящихся по соседству. Обрадовалась Дарья Петровна своему скорому выздоровлению, ибо уже не сомневалась, что со Зверстром мы справимся чин-чинарём и ближайшее пространство вокруг нее оздоровится от нечисти. Но и огорчилась, почувствовав себя обреченной на постоянную борьбу со злом, раз ее интуиция повадилась подавать ей сигналы и требовать от нее очистительных мер.
Размышляя об этом, она зашла в сквер напротив своего дома, прошлась по аллеям и вокруг кафедрального собора, который как раз уже встал в строй и притягивал к себе люд страждущий обещаниями утешения в скорбях. Тут в уголке, возле памятника погибшим на посту милиционерам, было всегда людно — молодые мамы облюбовали это место для своих прогулок. И не зря. В сквере пахло смесью прелой прошлогодней листвы и молодой зелени, отчего не чувствовалась загрязненность воздуха выхлопными газами многочисленных машин. На деревьях начинали распускаться почки и тоже невозможным образом обогащали мир, окутывая его флером чистоты и сообщая ему чарующую иллюзию бесконечной благости и приветливости.
Только об одном оставалось подумать Ясеневой — как бы не навредить себе резким выходом из столь долгого и напряженного поиска изувера и вступлением в полосу покоя и отдыха. И тут она задумалась — а все ли сделала до конца? Может, остались кое-какие невыясненные моменты?
Она начала перебирать в памяти всех людей, причастных к этой истории, и просчитывать, все ли ей с ними ясно и понятно. Ну, распавшаяся чета Сухаревых, образовавшая две счастливые (если это не прозвучит кощунственно при столь печальных обстоятельствах, в которых это произошло) пары, и Дубинская, довольная складывающейся жизнью своей дочери, вопросов не вызывали. Биденович, покрывавшая своего соседа, оказавшегося искомым Зверстром, может, не имела злого умысла, а была ловко им обманута. Тут следствие само разберется, как придет черед. Участковая врач Лысюк Лидия Степановна не совершила никакого неблаговидного поступка — Ваня Васюта действительно сильно болел, как и Хохнин, кстати, — весь февраль лютовал грипп, не удивительно. Мария Григорьевна рассказала все, как на духу, с нее нечего больше взять. Мальчишки Артемка и тот же Ваня Васюта, хоть и не правы были по сути дела перед законом, но поступок их был продиктован благородным стремлением отомстить за своего коллегу по шахматам Женю Пиленко и выявить нелюдя, сеющего смерть. Безвременно ушедшая Евдокия Тихоновна Жирко, светлая ей память, ускорила выявление злодея, с чем не могла справиться милиция.