Убитая пирамида
Шрифт:
Чечи разжег огонь с помощью финиковых косточек и древесного угля, поставил на него конусообразный тигель и раздул пламя. В который раз он пытался довести до совершенства новый метод получения сплавов, заливая расплавленный металл в специальные формы. Обладая исключительной памятью, он ничего не записывал, боясь предательства. Его два помощника – здоровые, неутомимые парни – могли часами поддерживать пламя, дуя на него через длинные полые стебли.
Скоро несокрушимое оружие будет готово. Вооружившись сверхпрочными мечами и копьями, солдаты фараона смогут разбивать шлемы и пронзать доспехи азиатских воинов.
Крики и шум борьбы отвлекли его от размышлений. Чечи открыл дверь мастерской и столкнулся с двумя стражниками, ведущими пожилого седовласого мужчину с красными руками; он сопел, как загнанная лошадь, глаза слезились, набедренная повязка порвалась.
– Он проник на склад металлов, – объяснил один из стражников. – Когда мы его окликнули, он попытался сбежать.
Чечи сразу же узнал зубного лекаря Кадаша, но не выказал ни малейшего удивления.
– Отпустите меня, звери! – требовал лекарь.
– Вы – вор, – возразил начальник стражи. Что за безумная мысль взбрела Кадашу в голову? Он уже давно мечтал о небесном железе, чтобы сделать новые хирургические инструменты и стать непревзойденным зубным лекарем. Обуреваемый корыстным замыслом, он потерял голову и забыл о плане заговорщиков.
– Я пошлю одного из своих людей в контору старшего судьи царского портика, – заявил офицер стражи. – Нам необходим судья.
Из страха возбудить подозрения Чечи никак не мог воспротивиться такому повороту событий.
***
Потревоженный среди ночи, секретарь старшего судьи царского портика не счел нужным будить начальника, весьма ревностно оберегавшего свое право немного поспать. Он справился со списком судей, и его выбор пал на последнего – некоего Пазаира. Он стоит на низшей ступени иерархии, вот и пусть учится ремеслу.
Пазаир не спал. Он мечтал о Нефрет, воображал, что она рядом, спокойная, надежная, нежная. Он рассказывал бы ей о своих расследованиях, она – о своих пациентах. Так каждый помогал бы другому нести его ношу, и оба наслаждались бы покоем тихого счастья, возрождавшегося с каждым новым солнцем.
Вдруг заревел Северный Ветер, залаял Смельчак. Судья встал и открыл окно. Вооруженный стражник показал ему письменное распоряжение секретаря старшего судьи. Набросив на плечи короткую накидку, Пазаир последовал за стражником в казарму.
Перед входом на лестницу, ведущую в подземелье, скрестив копья, стояли два солдата. Они отвели оружие, чтобы пропустить судью, навстречу которому вышел Чечи.
– Я ждал старшего судью царского портика.
– Извините, вынужден вас разочаровать: дело поручили мне. Что произошло?
– Попытка ограбления.
– Есть подозреваемый?
– Виновник арестован.
– Тогда надо лишь изложить факты, выдвинуть обвинение и незамедлительно свершить правосудие.
Чечи было явно не по себе.
– Я должен его допросить. Где он?
– В коридоре, слева от вас.
Виновный сидел на наковальне под охраной вооруженного стражника. При виде Пазаира он вскочил.
– Кадаш! Что вы здесь делаете?
– Я прогуливался возле казармы, вдруг на меня налетели и силой привели сюда.
– Неправда, – возразил стражник. – Этот человек проник на склад, там мы его и застали.
– Ложь! Я подам жалобу по поводу нанесенных ударов и грубого обращения.
– Против вас много свидетелей, – напомнил Чечи.
– Что хранится на этом складе? – спросил Пазаир.
– Металлы, в основном медь.
Пазаир обратился к зубному лекарю.
– У вас что, кончилось сырье для инструментов?
– Я жертва недоразумения.
Чечи подошел к судье и прошептал ему несколько слов на ухо.
– Как пожелаете.
Они вдвоем ушли в мастерскую.
– Я провожу исследования, требующие строжайшей секретности. Вы не могли бы устроить закрытый процесс?
– Конечно же, нет.
– В исключительных случаях…
– Не настаивайте.
– Кадаш – уважаемый и состоятельный зубной лекарь. Я не могу объяснить его поступок.
– Какого рода исследованиями вы занимаетесь?
– Оружие. Понимаете?
– Специального закона для вашей деятельности не существует. Если Кадаш будет обвинен в воровстве, он волен защищаться как сочтет нужным, и вам придется давать показания.
– То есть я буду обязан отвечать на вопросы.
– Естественно.
Чечи немного помолчал.
– В таком случае я предпочитаю не подавать жалобу.
– Это ваше право.
– Это прежде всего в интересах Египта. Любопытные уши в суде или где-нибудь еще – и все предприятие окажется под угрозой провала. Предоставляю Кадаша вам; я буду вести себя как ни в чем не бывало. Вы же, судья Пазаир, помните, что обязаны хранить тайну.
Пазаир вышел из казармы вместе с зубным лекарем.
– Против вас не выдвинуто никакого обвинения.
– Зато я собираюсь протестовать!
– Неблагоприятные свидетельства, трудно объяснимое присутствие в этом месте в неурочный час, подозрение в краже… дело получается не из простых.
Кадаш покашлял, рыгнул и сплюнул.
– Ладно, не буду.
– Зато я буду.
– Простите?
– Я согласен вставать среди ночи, вести расследование в любых условиях, но не допущу, чтобы меня дурачили. Объяснитесь, или я обвиню вас в нанесении оскорбления судье.
Лекарю вдруг стало трудно говорить.