Убивец
Шрифт:
– - Эге-ге!
– - закричал вдруг Василий Иванович, внимательно вглядываясь в окно.
– - Афанасий Иванович, не можете ли сказать, кто это едет вон там под самым лесом?
Проскуров только взглянул в окно и тотчас же кинулся к выходу.
– - Поскорей, ради бога, -- кинул он мне на ходу, хватая со стола фуражку.
Я тоже наскоро собрался и вышел. В ту же минуту к ступеням крыльца подкатила ретивая тройка.
Взглянув в сторону леса, я увидел вдали быстро приближавшуюся повозку. Седок привставал иногда и что-то
Проскуров расплачивался с привезшим его ямщиком. Парень осклабился с довольным видом.
– - Много довольны, ваше благородие...
– - Сказал товарищу, вот ему?
– - ткнул Проскуров в нового ямщика.
– - Знаем, -- ответил тот.
– - Ну, смотри, -- сказал следователь, усаживаясь в повозку.
– - Приедешь в полтора часа, -- получишь рубль, а минутой -- понимаешь?
– - одной только минутой позже...
Тут лошади подхватили с места, и Проскуров поперхнулся, не докончив начатой фразы.
VI. Евсеич
До Б. было верст двадцать. Проскуров сначала все посматривал на часы, сличая расстояние, и по временам тревожно озирался назад. Убедившись, что тройка мчится лихо и погони сзади не видно, он обратился ко мне:
– - Ну-с, милостивый государь, что же собственно вам известно по этому делу?
Я рассказал о своем приключении в логу, о предчувствии ямщика, об угрозе, которую послал ему один из грабителей, как мне казалось, -- -купец. Проскуров не проронил ни одного слова.
– - Д-да, -- сказал он, когда я кончил.
– - Все это будет иметь свое значение. Ну-с, а помните ли вы лица этих людей?
– - Да, за исключением разве купца. Проскуров бросил на меня взгляд, исполненный глубокой укоризны.
– - Ах, боже мой!
– - воскликнул он, и в тоне его слышалась горечь разочарования.
– - Гм... Конечно, вы не виноваты, но его-то именно вам следовало заметить. Жаль, очень жаль... Ну, да все же он не избегнет правосудия.
Менее чем в полтора часа мы были уже на стане. Распорядившись, чтобы поскорей запрягали, Проскуров приказал позвать к себе сотского.
Тотчас же явился мужичок небольшого роста, с жидкой бородкой и плутоватыми глазами. Выражение лица представляло характерную смесь добродушия и лукавства, но в общем впечатление от этой фигуры было приятное и располагало в пользу ее обладателя. Худой зипунишко и вообще рваная, убогая одежонка не обличали особенного достатка. Войдя в избу, он поклонился, потом выглянул за дверь, как бы желая убедиться, что никто не подслушивает, и затем подошел ближе. Казалось, в сообществе с Проскуровым он чувствовал себя не совсем ловко и даже как будто в опасности.
– - Здравствуй, здравствуй, Евсеич, -- сказал чиновник радушно.
– - Ну, что? Птица-то у нас не улетела?
– - Пошто улетит?
– - сказал Евсеич, переминаясь.
– - Сторожим тоже.
– - Пробовал ты с ним заговаривать?.. Что говорит?
– - Пробовал-то пробова-ал, да, вишь, он разговаривать-то не больно охоч. Перво я к нему было добром, а опосля, признаться, постращал-таки маленько! "Что, мол, такой-сякой, лежишь ровно статуй? Знаешь, мол, кто я по здешнему месту?" -- "А кто?" -- спрашивает.
– - "Да начальство, мол, вот кто... сотский!" -- "Этаких, говорит, начальствов мы по морде бивали..." Что ты с ним поделаешь? Отчаянный!.. Известно, жиган!
– - Ну хорошо, хорошо!
– - перебил нетерпеливо Проскуров.
– - Сторожите хорошенько. Я скоро вернусь.
– - Не убегет. Да ен, ваше благородие, -- надо правду говорить, -смирной... Кою пору все только лежит да в потолок смотрит. Дрыхнет ли, так ли отлеживается, -- шут его знает... Раз только и вставал-то: поесть бы, сказывает, охота. Покормил я его маленько, попросил он еще табачку на цыгарку да опять и залег.
– - Ну и отлично, братец. Я на тебя надеюсь. Если приедет фельдшер, посылай на место.
– - Будьте благонадежны. А что я хотел спросить, ваше благородие...
Евсеич опять подошел к двери и выглянул в сени.
– - Ну, что еще?
– - спросил Проскуров, направлявшийся было к выходу.
– - Да, значит, теперича так мы мекаем, -- начал Евсеич, политично переминаясь и искоса посматривая на меня, -- теперича ежели мужикам на них налегнуть, так в самую бы пору... Миром, значит, или бы сказать: скопом.
– - Ну?
– - сказал Проскуров и нагнул голову, чтобы лучше вслушаться в бессвязное объяснение мужика.
– - Да как же, ваше благородие, сами судите! Терпеть не можно стало; ведь беспокойство! Какую теперича силу взяли, и все нипочем... Теперича хоть бы самый этот жиган... Он что такое? Можно сказать -- купленый человек; больше ничего, что за деньги... Не он, так другой...
– - Справедливо, -- поощрил Проскуров, очевидно, сильно заинтересованный.
– - Ну, продолжай, братец. Ты, я вижу, мужик с головой. Что же дальше?
– - Ну, больше ничего, что ежели теперича мужики видели бы себе подмогу... мы бы, может, супротив их осмелились... Мало ли теперича за ними качеств? Мир -- великое дело.
– - Что ж, помогите вы правосудию, и правосудие вам поможет, -- сказал Проскуров не без важности.
– - Известно, -- произнес Евсеич задумчиво.
– - Ну, только опять так мы, значит, промежду себя мекаем: ежели, мол, теперича вам, ваше благородие, супротив начальников не выстоять будет, тут мы должны вовсе пропасть и с ребятами. Потому -- ихняя сила...
Проскуров вздрогнул, точно по нем пробежала электрическая искра, и, быстро схватив фуражку, выбежал вон. Я последовал за ним, оставив Евсеича в той же недоумевающей позе. Он разводил руками и что-то бормотал про себя.